Уж кто-то, а я толерантность к мигрантам хранила до последнего, как некоторые идейно красные — свой советский партбилет. Я была и сама в роли мигранта (в другой стране), жизнь их мне знакома и понятна (Миронова почти 4 года жила в Лондоне, была замужем за поляком – прим. ПН). Я видела мигрантов-украинцев, молдаван, поляков в Великобритании, Канаде… В общем, к мигрантам и ксенофобии у меня иммунитет. Был…
Наши иммигранты в их многочисленности долго меня не пугали. Я с ними не пересекалась, не ездила в автобусах, не покупала продукты. Долгое время мигранты в России жили тихо и скромно.
Теперь они вышли на улицы, и мы все открыли от удивления рот. Что-то, наверное, такое завитало над страной, раз мигранты из теплых углов потянулись на свет и волю. Они вдруг почувствовали легитимность своего нахождения на улице.
Петербург, ночь. Иногда я задерживаюсь в спортзале до полуночи, а потом некоторое время пешком добираюсь до дома. 15-20 минут. Редко, но я возвращаюсь ночью из гостей или их провожаю. По центру передвигаюсь пешком и особой опасности не чувствую, но ощущаю неприятность от смотрящих на тебя десятков глаз.
Первое, на что я могу поспорить: после часу ночи женщина не пройдет квартала, чтобы какой-нибудь Магомед или Хайрулло на своей зеленой «шестерке» не подкатил и не предложил подвезти. Я даже делала замеры. Например, дорога от м. Восстания до ул. Мытнинской сопровождается в среднем 8-10 хайрулло. А ведь мне почти 30. Представляю, как одолевают студенток!
Где-то около часу ночи они катаются вокруг тебя на машине, кричат: «Девушк, давай давезу!». Это те, кто поинтеллигентней. Простые дехкане бесхитростно зазывают везти не в твою, а в их сторону.
Примерно с 22:00 до 1:00 к тебе пристают на улице хайрулло-пешеходы. К примеру, позавчера, после 22:00, все у того же Восстания подкрался ко мне круглый, как кот, молодой таджик. На светофоре встал вплотную за спиной, заглядывает через плечо и на мою французскую шляпку с перьями говорит: «Хороший у тибе шапка. Пойдем где-то гулять». На мои слова: мол, знаете, даже в России не принято так женщину разглядывать, молодой хайрулло хикнул: «Да ладно!»
Ровно за пять минут до любителя где-то и с кем-то прямо у входа в метро, неверно истолковав мой перекур в одиночестве, подкрался, по моему разумению, узбек. Сделал один круг — присмотрелся. Второй, поуже, завершил предложением знакомства. Третий круг для меня, мятущейся, закончился настоятельным советом познакомиться.
«Я хороший»
«А мне все равно»
«Да ладно?»
Вчера я была в Зеленогорске, в отеле, на семинаре МШПИ. Около полуночи вышла поискать сигарет. Рабочие нагнали меня на отельной дорожке, спускающейся к трассе. И предложили прогуляться с ними в лес! Курить мне вдруг расхотелось.
Смелеют хайрулло с магомедами уже и днем. Причем, ведут они себя с местными женщинами сообразно своим представлениям о том, как можно с нами себя вести. Наверное, в каждой мигрантской группе есть бывалый рассказчик, который делится догадками и трещит днями напролет о том, что «русский женщин любит лапат ней улица».
А я не люблю! Я не верила, когда говорили, что преступность среди мигрантов высокая. Я думала, они сидят тихо по баракам и общежитиям. Ничего, кроме жалости и даже стыда перед ними за скотские их условия, у меня эти рассказы о мигрантских притонах не рождали. Я не верила, когда в 2008 году началась волна убийств за еду, а вместо шапок стали рвать у прохожих продуктовые авоськи. Даже когда зимой 2008 года я увидела в Сибири палаточный городок безработных мигрантов сотен эдак на -дцать, я их лишь жалела.
Миграционная политика наша заставляла меня морщиться лишь из-за криминализации бизнеса, серых зарплат, депминга на рынке труда, падения качества работ (строительство, сервис) и античеловеческих условий жизни приезжих.
Я как-то даже не думала, что они выйдут на улицу. Открыто, смело выйдут и начнут приставать к тебе, полагая, что ты страсть, как это любишь.
Не люблю! Я помню 90-е, когда мне, еще подростку, нельзя было даже днем пройти в платье: вслед раздавались свист, улюлюканье, а то и по заднице хлопали. Этот ад кончился в начале 2000-х. Теперь нас ждут за углом хитрые хайрулло и наглые магомеды, которые отчего-то априори уверены, что таджичку или узбечку даже взглядом облить нельзя, а вот местную очень даже приветствуется «лапат».
И не надо мне говорить, что поздние прогулки заведомо вредны для здоровья. У меня одна жизнь, и я не хочу добавлять в нее дискомфорта только потому, что ночами по городу шныряют хайрулло. Это во-первых. Во-вторых, я не считаю нормальным, чтобы меня с работы и на работу возили лишь потому, что по пути ко мне может прижаться какой-нибудь магомедка. В-третьих, я в центре Петербурга за последние годы ночью не встречала ни одного источника опасности, кроме мигрантов-азиатов и собак. Чесслово, ни одного! В городе светло и, по моим ощущениям, достаточно безопасно. Было бы безопасно…
Я не знаю пути решения этой беды. Проводить с ними обязательные экзамены по нравам принимающей стороны? Разрешить иметь в каждой общине по ослице для отправления мудрейшего обычая харбузи? Запретить выходить на улицы после полуночи? Обязать отправляющую сторону проводить ликбез по нормам поведения и российскому КоАП (хулиганство, писание в парках, скабрезности, преследование женщин)?
Что угодно! Я впервые за 28 лет живу в России, в которой можно ходить по ночам хотя бы в центре города. В которой уже не грабят ожесточенно, не насилуют на каждом углу и не нападают пьяными компаниями… если бы не мигранты!
А их специально и навезли,что бы мы не чувствовали себя дома.
Когда мы приехали в Питер,это было 7 августа 1992 года, нас сильно удивило количество чурбанов на улицах этого великого русского города.И вели они себя далеко не по джентельменски. Так что, можно сказать, этой проблеме лет этак 20. После Канады оно конечно дико, но со временем привыкнешь,втянешься.А уж если невмоготу станет, то ступай в Едро, чуткие люди там,ни за что в беде не бросят.