И ты можешь идти и вперед, и назад,
Взойти, упасть и снова взойти звездой;
Но только пепел твоих сигарет – это пепел империй,
И это может случиться с тобой;
Но голоса тех богов, что верят в тебя,
Еще звучат, хотя ты тяжел на подъем;
Но знаешь, небо
Становится ближе;
Слышишь, небо
Становится ближе;
Смотри – небо
становится ближе
С каждым днем.
Борис Гребенщиков
Чуть более десяти лет назад, 14 сентября 2001 года, я должен был вылететь в Афганистан, по личной договоренности с Ахмад Шахом Масудом, брать у него интервью вместе со съемочной группой второго канала израильского ТВ.
9 сентября 2001 я прорабатывал вопрос нашей переброски в Афганистан через Таджикистан, вертолетом 201-й дивизии, когда пришло известие: Масуда взорвали… В тот момент я еще не знал, что сделали это смертники Аль-Каиды, организации, мало кому тогда известной за пределами разведывательного сообщества, что это – конец, конец эпохи. Впереди было 11-е сентября, вторжение американских и британских войск в Афганистан, война в Ираке, новый виток Кавказской войны…
Главный урок прошедшего десятилетия: мифология стала военной наукой.
Религиозные мифы вылезли из пыльных углов алтарей и книжных полок. «Небо становится ближе с каждым днем…» – сказано у рок-классика, и для европейцев сегодня это смертоносное небо оказалось одетым в хиджаб и пояс шахида…
Не случайно именно Афганистан был выбран в качестве места, где расположен оперативный штаб мирового джихада, главной базы Аль-Каиды. Афганистан входит в состав земли, имя которой с детства известно любому мусульманину: Хорасан. «Если вы увидите черные знамена, подступающие со стороны Хорасана, то идите к ним, даже если вам придется ползти по снегу, потому что среди них будет халиф Аллаха — Махди» – говориться в хадисе («Аль-Хаким», 8572, и «Ахмад», 22387), одном из ключевых изречений для сознания бойцов современного политического ислама. Махди – «Ведомый Аллахом», «Халиф Аллаха», исламский Мессия, должен повести правоверных на последнюю победоносную битву с миром куфра – то есть со всеми, не принявшими ислам.
Когда-то никому не известный саудовский бизнесмен-строитель Усама Бен Ладен смог мобилизовать глубинные мифы арабского мира – и от Индонезии до Сахары заполыхал нацеленный в сторону Запада огонь Джихада.
Исламский мир, в течение четырех веков непрерывно отступавший под натиском Европы (частью которой является и Россия), внезапно для «белого человека» перешел в контрнаступление. И оказалось, что, несмотря на подавляющее технологическое превосходство европейской цивилизации, окончательно победить в развернувшейся от арабских пустынь и афганских гор и до улиц Москвы, Лондона и Нью-Йорка, партизанско-террористической войне европейская цивилизация не в состоянии.
Военный успех зависит не только от экономики и военных технологий, но и от технологий управления людскими массами, от того, насколько воюющая сторона сможет использовать культурные коды, архетипы массового сознания, мобилизовать для своей победы историческое прошлое, внушить противнику ужас и уверенность в своей победе.
Именно так и поступила Аль-Каида. Она смогла поставить миллионы мусульман, в том числе и граждан западных стран, под свои знамена потому, что заставила их поверить: знамя Аль-Каиды – это и есть те самые «Черные знамена Хорасана», о которых они читали в детских книжках о грядущих битвах ислама, поверить, что война Бенчика (как любовно называют Усаму Бен Ладена русскоязычные исламисты) – есть война Конца Света, а что сами они теперь – реинкарнация сахабов – сподвижников Мухаммада…
Еще одна причина успеха – Аль-Каида первой уловила, что государство старого типа уже отживает свой век, и в ее лице на мировую арену вышел новый субъект международной политики. На наших глазах на смену старому типу государства, «государству-корпорации», ставшему господствующим в мире с начала эпохи Нового Времени, приходит его новый вариант, который можно назвать «Государство орденского типа» – сетевое объединение, основанное на идеологии, не имеющее определенной территории. Вот что такое Аль-Каида, Имарат Кавказ и подобные им структуры, возникающие по всему миру.
Когда ислам выступал в качестве территориального классического государства – он проигрывал Европе.
Как реванш, как ассиметричный ответ и появилась Аль-Каида, и оказалась успешной.
Может ли что-то подобное произойти и в Европе? Может ли возникнуть европейская Аль-Каида?
Ведь когда-то и Европа владела этим, становящимся вновь актуальным сегодня, методом. Знаменитые армии крестоносцев, до сих пор являющиеся в страшных снах радикальным исламистам – были классическим примером государства орденского типа (по имени католических орденов оно и именуется). Евразийские орды наследников Чингисхана (а Россия – прямая наследница Золотой Орды), нанесшие Халифату поражение на Востоке – тоже пример подобного объединения.
И вот, спустя почти десять лет после самого громкого теракта Аль-Каиды, Европа сделала ответный ментальный выстрел. Руками латентного язычника Андерса Беринга Брейвика, исламской эсхатологии была противопоставлена боевая мифология викингов – прославленных воинов Старого Света.
Брейвик очень точно реализовал архетипы военной мифологии скандинавов, которая определяла их сознание и поведение.
Согласно скандинавским верованиям, человек или бог не может требовать от других (от людей или от богов) чего-то такого, чего сам он не делал. Более того, пока бог не сделает что-то впервые – этой вещи, этого действия в мире просто не существует.
Любовь, предательство, ложь, убийство, различные ремесла и т.п. – все сущности, которые скандинавские боги спускали в мир – они сначала «испытывали» на себе. Люди не умели лгать, не умели убивать, не умели любить, не знали самопожертвования – пока это впервые не испытал, не совершил кто-то из богов. Точно так же и у людей – впервые некое действие должен совершить вождь – тогда «это» в массовом порядке будут делать и все остальные. Ты не можешь вести за собой людей, если сам не сделаешь то, к чему их призываешь.
В первую очередь этот архетип проявляется в истории бога Одина.
Одина называют отцом людей и богов, он управляет миром живых и миром мертвых.
Не всегда Один стоял во главе мира, он занял это положение, потому что взял на себя ответственность – и вступил на страшный путь самопожертвования и отречения.
Вначале, для обретения способности правильно судить мир живых и мир мертвых, он вырвал себе глаз, чтобы мертвым глазом обозревать мир мертвых, а живым – мир живых. Чтобы обрести понимание рун, Один принес самого себя в жертву, повесившись вниз головою на Мировом древе, насадив себя на свое копье. Так он висел девять дней, не живой и не мертвый. Кровь стекала из ран, а он в это время познавал руны, тайную мудрость мира, заплатив за нее своей кровью.
Один – бог воинов и конунгов, предводителей викингов. Конунг должен быть самым сильным, самым лучшим во всем, беря пример с Одина, быть впереди, делать все первым – только тогда воины пойдут за ним. Боги благоволят вождям – согласно скандинавской мифологии, всё должен начинать именно предводитель, даже посев в деревне начинает староста.
Для викингов очень важна честь. Религия говорит им, что слава приходит только через бой. Лишь тот достоин славы, кто проливает кровь – свою и чужую. Смерть и страдание не пугали викинга, поскольку гибель на войне просто означает, что, Один позвал воина к себе, как наиболее достойного, и Валькирия направила копье врага, чтобы убить его. Убитый сразу попадает в Вальхаллу, на пир к Одину. Вальхалла – это место, где собираются погибшие воины, там они оттачивают друг на друге своё искусство, чтобы быть готовыми к последней битве Добра и Зла, Света и Тьмы.
В аутентичном скандинавском сознании, сформированном прошедшими сквозь века мифологемами – от язычества, через католицизм и лютеранство, вплоть до шведского социализма – заложено осознание того, что человек не имеет права вести за собой людей, если сам не сделает того, к чему призывает. Именно Акт Действия и является мерилом истинности Идеи – после него идея начнет стремительно овладевать массами.
Чем грандиознее Первый Акт Битвы за Идею – тем быстрее и мощнее пойдет ее распространение. В этой системе понятий Брейвик предстает истинным скандинавским вождём. Он принял ответственность за свои идеи, лично воплотил их в жизнь – и стал естественным кандидатом на место лидера нации.
В ином свете предстает и манифест “норвежского стрелка”.
Казалось бы, это очень странная затея – написать полторы тысячи страниц с многочисленными отступлениями от главной темы, с личными воспоминаниями, историями из детства и т.д. Да кто его будет читать?! Хочешь донести свои мысли до масс – изложи их кратко и ясно.
Но у викингов идеальным воином является не только тот, кто лучше других владеет мечом, но и тот, кто хорошо владеет словом. Подробное, длинное самовосхваление, – есть одно из ритуально обусловленных слагаемых победоносной войны, одно из условий, чтобы повести людей за собой.
Герой скандинавской мифологии всегда восхваляет себя сам, долго и подробно рассказывая о своей жизни и своих подвигах. При этом товарищи должны его всячески осаживать, унижать и оспаривать его деяния.
В результате получается удивительно прочная интеллектуальная конструкция: тот, кто впитал этот взгляд на мир – оказывается неуязвимым для критики врагов. Ибо опровержения и оскорбления никак не могут поколебать твою веру, наоборот, они являются частью твоей системы.
Есть еще одна параллель. Один, вождь пантеона викингов, является обладателем тайной мудрости. Эту мудрость он постиг именно путем кровопролития, проливая кровь (пусть и свою), когда пронзил себя копьем, вися на Мировом дереве, только в таком положении он смог изучить древние руны.
Еще скандинавский Вождь должен быть образованным.
И Брейвик – это подчеркивают все – очень образованный человек.
Кроме того, Брейвик был членом различных тайных обществ, от масонов до правых полуорденских неофашистских структур – и вышел отовсюду. И здесь он выступает как герой скандинавского архетипа. Ведь Один – не просто обладатель тайных знаний, но главный их носитель, познавший тайную мудрость и не нуждающийся в товарищах для ее разделения.
Феномен Брейвика – много глубже, чем это кажется на первый взгляд. Это – начало новой духовно-милитаристской мобилизации Европы.
Теракты 11-го сентября, в конечном итоге, привели к тому, что следующую войну будут вести между собой государства орденского типа.
Но неужели в следующий крестовый поход на Восток Европа выступит под знаменем с языческими рунами?
Возможно, и так.
Возможно, и нет.
Иудаизм еще далеко не сказал своего последнего слова.
Во всем мире от Южной Америки до Южной Кореи, поднимается волна харизматического протестантизма
Старые церкви – православие и католицизм, также еще не отжили свое.
И если происходящее на наших глазах сращивание Российской православной церкви с Нефтяной трубой заморозит православие и не даст ему стать эффективной общественной и боевой силой, способной мобилизовать массы для заметных действий, то силовая мобилизация католической церкви уже началась, причем довольно давно, хотя не отлилась еще в столь эффективное оружие, как салафитский ислам. Начал ее молодой испанский священник Эскрива де Балагер, в далеком 1928-м году основавший организацию, ныне являющуюся сердцем и мозгом католицизма – светский католический орден «Прелатура Святого Креста и дела Бога» (“Prelatura della Santa Croce e Opus Dei”) или, если короче “Опус Деи”, “Божье дело”.
Но это уже следующая история из европейской саги…
