Пока общественность страны воевала с Госдумой по поводу «Закона об охране здоровья», в России тихо и незаметно была введена ювенальная юстиция.
Закон, который её ввел, называется достаточно мудрёно – ФЗ № 264736-5 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка», но потаённый смысл его прост: переориентирование внутренней государственной политики на приоритет прав ребёнка, а это и есть ювенальная юстиция.
Новый закон говорит о введении в России всего одной должности – Уполномоченного по правам детей при Президенте, но фактически легализует всех омбудсменов страны. Вслед за ним «по умолчанию» становятся узаконенными все «детозащитники» в школах, хотя о них нет не только закона, но даже никакого постановления. А поскольку появляются люди, связанные общей деятельностью, то речь уже идёт о создании системы – службы надзаконных «экспертов» в сфере семьи, с контрольно-репрессивными функциями, неограниченными правами и неподотчётностью никому.
А теперь поясним.
1. Уполномоченный при Президенте по правам ребёнка получает право на доступ к любой информации, включающей личную и семейную тайну.
При этом попирается Конституция (ст. 23 и 24 о неприкосновенности частной жизни, сохранности личной и семейной тайны и т.п.), да и сами эти действия возможны только в отношении подозреваемых в совершении уголовных преступлений на основании решения суда и в соответствии с УПК РФ, Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», Закона «О полиции» и пр.
Значит, предполагается заведомое отнесение членов семьи к лицам, поражённым в правах и лишение их гарантированной Конституцией презумпции невиновности. Как раз так и ведут себя приходящие в семьи представители опеки, обязательно подкреплённые милиционером – разговаривая с родителями, как с преступниками, вырывая из их рук плачущих детей, не церемонясь и не объясняясь. Как правило, в этих случаях ни одного омбудсмена возбудить на защитную деятельность не удаётся, а адвокатское бюро их руководителя тоже весьма избирательно в заказах: куда интереснее заниматься делами основательницы финансовой пирамиды «Властилина» Валентины Соловьёвой, американского шпиона Эдмонда Поупа, главы холдинга «Медиа-Мост» Владимира Гусинского, чем, например, делом позорно оболганных супругов Агеевых.
2. Уполномоченный по правам ребёнка при Президенте провозглашает особые права детей, которых нет ни в законодательстве, ни в традициях народа, но наоборот, права и обязанности по защите детей и заботе о них по закону принадлежат только родителям (ст. 17 ч.2 и ст. 60 Конституции РФ, ст. 64 Семейного кодекса РФ).
Значит, предполагается перехват родительских прав на ребёнка и передача их омбудсмену, который уже высказался, что отменяет существующий порядок, и что отныне только он будет единолично решать, что полезно нашим детям, а что – нет. Так, он, к примеру, заявил при вступлении в должность, что отныне запрещает шлёпать детей и ставить их в угол, правда, отказался комментировать, удалось ли ему избежать физических наказаний при воспитании собственных троих сыновей. Наверняка удалось, коль скоро один из них работает ни много, ни мало, помощником у главного омбудсмена, который по странному стечению обстоятельств приходится ему родным отцом.
В связи с этим вспоминается омбудсмен одной из подмосковных школ, заявивший, что сделает всё, чтобы у детей было право на развлечения, и что для обеспечения этого права он готов обмануть родителей, а затем не преминул это сделать, реализуя упомянутое право в осуществлении интимной связи (!) с одной из старшеклассниц.
3. Уполномоченный при Президенте по правам ребёнка отменяет демократические начала нашей жизни и вводит санкции за «вмешательство в его деятельность» (штрафы от 1 до 3 тысяч рублей).
Значит, в деле перехвата прав на детей обсуждение и противодействие родителей не предполагается, а наоборот, жёстко корректируется. Как тут не вспомнить гражданку Норвегии, которую, как только она попыталась спасти пятилетнего сына от мужа-педофила, засадили в психиатрическую больницу – знай, мол, кто в доме хозяин.
Отныне родители в любой ситуации будут неправы, потому что их права автоматически перейдут к омбудсменам. Но зато «верховный» омбудсмен пообещал «летать по стране, как Бэтмен, и наводить порядок» http://kp.ru/daily/24438/605200/. Бэтмен, если кто не знает – человек-летучая мышь, герой комиксов, продукт выхолощенного воображения американской масс-культуры, в чёрной маске с рожками и чёрном плаще, личность сомнительная для того, чтобы делать её своим идеалом.
«Каковы сами – таковы и сани», вкусы бывают всякие. Что мило сердцу, то и привлекает. Хотя для «сына православной монахини» http://www.izvestia.ru/news/357721 странновато. А пребывание и обучение в Питсбурге (США), возможно, оставило более чем неизгладимый след в душе омбудсмена, привило любовь к загранице вообще. Недаром так красиво выглядит траектория его нынешних трудов: Ницца, Париж и т.п. Отчёты западным начальникам о тотальной и окончательной победе «его системы» над «жестокостью в семье» http://yfrog.com/kloczjnj. Получение новых званий и титулов, подписание новых контрактов и заключение новых договорённостей. В обмен на права родителей России.
4. Уполномоченный при Президенте по правам ребёнка строит вертикаль власти:
«Я дал поручение моим уполномоченным», «Я собрал своих уполномоченных», «Я создал школу для своих уполномоченных». Правда, в правовом поле их совсем нет, нет ни в одном законе, ни в одном постановлении, но это не важно для «верховного». Его самого тоже нет в Конституции, что не мешает ему быть очень даже реальным, и получать на своё содержание реальных 106 млн. рублей в год.
Создавая нелигитимную сеть «своих» уполномоченных, выстраивая непредусмотренную законом власть, он публично негодует по поводу тех губернаторов, которые не кинулись выполнять его указание по введению омбудсменов: «Мы примем к ним меры!». При этом заявляет на всю страну, что намерен вывести «своих уполномоченных» из-под ведения губернаторов, и стать единовластным их повелителем.
Итак, мы являемся свидетелями попытки выстраивания власти, которая отсутствует в Конституции, но, тем не менее, на наших глазах, вспухает, как квашня, расточающая резкий запах.
Значит, нас ждёт новая жизнь, в которой нам предстоит иметь дело с системой, изначально незаконной, а потому даже для вида не заботящейся о справедливости. Системой, предназначенной управлять детьми. Нашими детьми.
5. Уполномоченный при Президенте по правам ребёнка с первых своих шагов заявил, что будет строить в стране ювенальную юстицию. Со временем под воздействием бурных протестов общественности на словах отказался от заявленной цели, но приоритет прав ребёнка оставил своим главным курсом, а значит, и ювенальную юстицию.
Служба Уполномоченного по правам ребёнка при Президенте РФ имеет немалое бюджетное финансирование, но у неё отсутствуют нормоустанавливающие документы (положения, регламенты). Высокостатусные (а кто посмеет обижать скудным меню и малозвёздным жильём «фаворита высшей власти»?) поездки по регионам с устрашающим названием «детский спецназ» призваны, вероятно, служить психическими атаками, реальных результатов они не имеют, но, тем не менее, обставляются с помпой.
6. «Верховный уполномоченный» заявляет о намерении «контролировать все 14 ведомств, занимающихся детьми», которые, по его мнению, до появления омбудсменов просто ничего не делали. Его «служба» претендует на дублирование таких уже существующих систем работы с детьми, как Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДН), на деятельность которых выделяются бюджетные деньги.
Значит, предстоит «бескровный переворот» – оттеснение на «обочину» КДНов, десятилетия вытаскивающих из смрада порока тех ребят, которых ещё можно вернуть к жизни. При этом КДНы хотя и делают эту работу ради детей, но не размахивают флагом со словами «права детей» – некогда, да и пустое всё это, работать надо. Нисколько не идеализируя существующую систему (там – такие же люди, как и везде), признаем: она, вероятно, всё же результативна. Поэтому задуман её демонтаж и замена муляжом – омбудсменами, тем более, что финансирование два раза на одно и то же получить нельзя, а лозунги главный омбудсмен, похоже, всё-таки позаимствовал из программ КДНов.
Теперь осталось подобрать название для понятия, которое объединит все эти признаки. Как говорится, угадайте с одного раза, что же это такое? Правильно, это – «ювенальная юстиция».
Неважно, что в российских законах нет этих слов – всё отвратительное и разрушительное, что мы можем вместить в это страшное словосочетание, уже проросло, уже действует. Наша реальность переформатирована, системы перезагружены. Впереди – новые уполномоченные: по правам инвалидов, по правам женщин, по вопросам гендерного равноправия…
Нужно это останавливать. Правда, «сегодня уже позднее, чем вчера». Но надежда умирает последней, и поэтому у нас ещё есть предусмотренный законом шанс – протесты. Нужно слать телеграммы Президенту и требовать отмены закона! Выходить на пикеты и разъяснять людям истинную правду о происходящем!
Не пожалеть своих сил для малого, чтобы не потерять большее – своих детей.
