Хотят ли русские войны?
Сегодня очевидно, что не хотят, но воевать придется.
Признаки «нехотения» просты – даже в самые острые моменты Манежки люди просто закрывались железными барьерами, не превращая их в «орудие революции». В ОМОН летели елочные игрушки…
И максимум последних несанкционированных действий – это стихийные митинги и народные сходы: Свободный (дети пропали), Брянск (задавили маму с ребенком), Хотьково (беспредел мигрантов), Малоярославец (порезан болельщик «Спартака»)… На виду – единичные случаи. В том же Брянске потом еще одна мама с ребенком провалилась в центре города под землю – но народ промолчал. Педофилов в Питере оправдали – молчание… Детский суицид – совещания и разговоры… И так далее… Молчание, терпение, или митинговая зависимость… Максимум – ультиматум администрациям. Последние и распоследние письма «уважаемым…» Недовольство нарастает, а серьезного ответа пока нет.
Только молодежь вечерами, не под телекамеры – бьется за чистоту улиц, в обороне, против трех сил – кавказского ножа, полицейской дубинки (с русофобскими статьями УК) и комментатора, истерично орущего об угрозе «русского фашизма» и строчащего заявления…
Сагра, «приморские партизаны» и выстрелы – только тогда, когда уже деваться некуда.
Причины такого терпения, лежащие на поверхности – уголовный кодекс, зомбирование страхами, что «будет хуже», или придет интервенция, и что «мы сами виноваты» – смиритесь и послушайтесь и заткнитесь… «Стокгольмский синдром», психическая зависимость от террориста, попытка искренне «помочь» ему, чтоб он тебя не убил, стать полезным захватчику, оккупанту, оправдать свое бездействие причинами «веры». Безволие (воля истрачена некоторыми еще в советские времена). Безверие (ничего не изменишь, ничего не получится). Безголовость (многие спрятались за причины зачастую необъяснимо отдаленные от действительности – кто-то за штрих-кодом сидит и не высовывается, кто-то за буковкой в написании слова…).
Многоголовое чудо-юдо кого не может сожрать, того калечит или сажает… Помимо Кремля есть еще несколько голов…
РПЦ МП. Огромный организм патриархийной машины производит этот полезный для режима продукт – послушание, молитву «за власти, за воинство ея» – ежедневно, ежечасно, плодя шизофрению – в стенах РПЦ МП режим «хороший и от Бога», а на кухне у человека – он плохой. Московская патриархия во главе с Кириллом Гундяевым – истязует и калечит дубинками «послушания и смирения» десятки миллионов русских душ, обманутых знаком равенства между «верой» и их МП-обрядами, за которые они еще и берут по твердой таксе. Их вклад в зомбирование – наравне со СМИ, а может и побольше.
СМИ. С одной стороны отвлекают от всего опасного (от болей русской нации, когда гибнет «Курск» или дети – физическая, сердечная боль народа, и фантомная – от ощущения отсутствия русского государства, – болит там, где отрезано, нет ничего, а должно быть…) и дают вволю безопасного корму, превращающего людей в бессловесных и безвольных, гогочущих и развлекающихся, интересующихся всем, что ниже пояса, или в гламурном шоколаде со своим набором кумиров и идолов, или слезливыми ничего не меняющими историйками (для тех, кто постарше). А с другой – гонят жути, пугая народ «чрезвычайными происшествиями», смотри, как бы чего не вышло – кругом закон, закон, порядок… красные флажки… Трать свое время на наслаждение, на кайф, который распределен по статусу – в пределах Садового кольца один уровень, подальше – другой, на окраинах – третий. Главное – чтоб ты шел по этой лестнице… Наслаждение – метафизический центр принесенного порядка. Метафизическая основа режима.
Централизованные корпорации и организации, общественные, ветеранские… – везде по вертикали спускается только одно: «все перемены к худшему», перспективы – или оккупация НАТО, или развал… Только ничего не делай и никого не трогай, русский человек. Вот логика останкинского шприца. Максимум возможного – маленькая колонночка где-то в протестных рядах.
Псевдодеятельность. Имитация и профанация. Или истерика. Тоже инструменты рабства. Наиболее активным предлагается ложный выбор – или поискать счастья в «выборах», или побегать на чужие «митинги». Тут самостоятельно и активно многие впрягаются в проекты лиц либеральной национальности. И есть чем заняться, и самоуспокоиться, самообмануться… и безопасно…
Химия. Кому-то достаточно ежедневной дозы – стеклоочистителя, дезоморфина, седалгиново-бензиновых вытрясок, клея… И так далее по всему списку наркоконтроля…
Спектр можно продолжать.
Но как бы ни хотелось им пригнуть русского человека под либеральное ярмо, ответная война (кому-то близко слово революция, кому-то восстание, возрождение) – будет, обязательно. Это показала Манежка.
Как в физике – когда разность потенциалов велика – то обязательно будет искра, молния. Где она конкретно пройдет – сложно сказать, по самому «проводимому» маршруту. Но она точно будет. Разность потенциалов – достигла предела. Так жить нельзя. Власть, генотипически чуждая русской нации, пытается быть не просто оккупантом, а стать наследным легитимным хозяином. И, породив таксон (группу) нового порядка – который условно можно назвать «кайфожорами», присевшими на тот или иной вид наркотика – духовный или физический – опереться еще и на него, уже сознательно поддерживающими «рынок и успех», а не обманутыми чубайсовской пропагандой.
Молнии не будет только в одном случае – если отломать один из шариков, к которым идут провода от черного колесика с ручкой из школьных опытов… Если не станет разнополюсных частей одного противоречивого не-целого – химерического устроения РФ.
Войны не будет только в одном случае. Или все станут лицами либерально-кавказской национальности и не будет русской нации… Или не станет их, и русская нация возродится в своем государстве. Или русская нация – или генотипически чуждая ей власть. Третьего не дано.
Но представить себе, что Чубайсы, Абрамовичи, Вексельберги, Кадыровы вдруг устыдились и «отдали ключи», вот так, на ровном месте, потому что им стало стыдно от страданий русского народа – немыслимо. Не за то они бились. Скорее Чубайс еще одну программу озвучит, плюс к уничтоженным уже ими тридцати миллионам русских.
Вниз и стабилизация… вниз и стабилизация – так сажают самолет… потошнило, «выровнялись», вновь яма (кризис, дефолт, перестройка), снова «стабилизец»…
Сейчас режим делает все, чтоб остаться навсегда хозяином. К ним тянутся те, кто к ним близок по крови, лица либеральной национальности, и те, кто готов им служить, кадырово-рогозины.
Война как ответ. С кем ты?
Определилось три поля сознания тех, кто или наиболее активен, или наиболее податлив чьим-то указкам – Поклонка, Болото и Манежка.
Три вектора, три возможности выбора.
Поклонка – те, кто «боятся перемен», «развала», «ослабления пред лицом НАТО», для кого страшилка развала ужаснее настоящего развала и «угроза НАТы» весомее того, что НАТО-то уже здесь… Физически, «по-тихушному» – например в Ульяновске (а с другой стороны трусливое НАТО – это всего 22 дивизии, это сообщество индивидуалов, которое по Европе еле наскребло за год по крохам бригадку в Афганистан… Россия им не по зубам, это их страшный сон, конец). И метафизически – в лице основных действующих лиц режима, тупокомандующих, отдающих честь по-американски, носителей и проводников западно-либеральной идеи. Кроме «застрахованных» концом путина и еще те, кто отдав свою волю, пришел по разнарядке.
Болото – кто живет «неплохо и хочет жить еще лучше». Немцово-чубайсовский либерализм, как псевдо-альтернатива путинскому. Где на голос крови вперед побежали лица либеральной национальности, не стесняясь своих прежних деклараций, не гнушаясь ни соседей-русофобов, ни соседей-геев… Индивидуализм и своеволие во всей красе…
Причем Поклонка и Болото – в этой войне против русской нации, на одной и той же стороне фронта, втихаря протаскивают, узаконивают и легитимизируют в сознании право на лидерство ярких русофобов – Троицкого, Багирова, Явлинского, Немцова и иже с ними.
Манежка – третье поле народного сознания. Те, кто не хочет так жить и понимает, и чувствует, и видит, что так жить нельзя. Кто вышел за флажки, ограждения, «несанкционированность»…
В войне, как ответе на нынешнее положение, нетрудно себе представить поведение всех этих трех сил, выглядящих сейчас по крайней мере сопоставимо. Путинопоклонники готовы собираться «за путина», кричать и надрываться и брызгать слюной «за путина», мерзнуть «за путина»… Но готовы ли они будут умереть «за путина»?… Ответьте сами. Важна ли для них их идея сохранения нынешнего порядка (порезали русского – штраф, кавказца – срок, поднял нож на синагогу – до пожизненного), или они только до поры до времени в их рядах, а «если че» – будут курить в стороне, плевать в потолок и «исполнять случайных прохожих»…
Променяют ли болотоманы свои белые шарики на что-то посерьезнее? И пойдут ли за Троицким или Немцовым только уж не в костюме презерватива, а в кожанках с пулеметными лентами поперек… Берут сомнения… Нет?
И пойдет ли Манежка вперед?
Кто из них решительнее, у кого единство сильнее возможной смерти? У кого есть идея не сохранения либерального режима, а смены его? Ответ очевиден. Скорее с Болота и Поклонки сбегут опомнившиеся и присоединятся к Манежке, попросив прощения за то, что придавали хоть каплю энергии трусам и кукловодам.
Сил три, а идеи всего две: умереть ли русской нации при либерашках и путиноидах разного разлива, или жить без них.
И на стороне того, чтоб жить без них – явно наиболее активная часть русской нации. Это ясно всем людям действия.
Мы или нас.
Это наше ближайшее будущее. Основная идея, охраняемая Кремлем и либерами – «все за деньги». Основная идея русской нации – выжить сейчас, чтоб отдать все лучшее русским детям. Эти направления несовместимы. Не для того либералы ограбили русский народ, чтоб вернуть все нашим детям. У них есть свои «наследники», причем генотипически очерченные очень четко. Им надо за ними все закрепить…
Впереди – борьба за выживание нации, а не за осуществление каких-то экономических программ.
Борьба, во время которой собирают урожай в виде лучших, жертвенных. Русская нация никогда не держалась на индивидуалистах, «выберименяйках». Наоборот, отбор «лутших» шел еще со времен Иоанна Грозного по местам зачастую вопреки природной скромности русского человека, исполнявшего властные обязанности как повинность, а не как синекуру.
Даже сегодня – посмотрите на короткие сражения «футбольных фирм». Впереди – всегда основа, самые крепкие, показывающие пример, а не «комиссары», командующие со спины (как ОМОНовские руководители на Манежке). Даже воспринимая субкультуру и усваивая ее, мы остаемся собой.
Вне действия, вне «русского броска» не родится русская власть. И это рождает определенные запросы, выделяющие качественно людей действия. Ведь нужна не просто «буча», «шум», «бунт», или наоборот культурно-оборонительные сохранительные действия, дескать, будем придерживаться традиционной культуры и таким образом выживем. Сегодня мы стоим не просто на пороге омертвения материальной культуры, а на пороге выживания как народ, как “носители языка и культуры”. Без носителей – рискуем превратиться в «археологических ископаемых», оставив последующим «исследователям» – черепки да косточки на кладбищах.
Надеюсь и верю, что этого не произойдет.
Сегодня время тех, кто должен помочь народу выжить, только после этого – расцвет. Не разглядев оккупантов, приняв их логику, что надо дескать ассимилироваться, как якобы мы это делали тысячи лет, вместо ответа на оккупацию – мы поступим против своей нации, сложив оружие. Мы ассимилировали постепенно, осторожно, только тех, кто был нам комплиментарен. А сегодня на условиях «толерантности» и «полиэтничности» нам предлагается поднять руки перед оккупантом якобы «по закону и Конституции».
Сегодня действительно время – лучших сынов нации, самых трезвых и зорких, не отвлекающихся на что-то вне этой войны, понимающих как готовиться и к чему, с кем и как соблюдая необходимую осторожность. В этом нынешнем действии физическая сила становится все более одухотворенной, а духовные начала – все более физически воинственными. Двуглавый орел не прилетал к нам, мы его забрали к себе – потому что он наш. И многое другое.
В практическом плане к тем силам, которые давно уже есть у русской нации, необходимо лишь налаживание управления, организационные меры, которые можно сказать на сегодняшний день являются нашим оружием. При условии, что русское государство – рождается как семья, и имеет большую для каждого члена ценность, чем он сам – ведь неважно кто дойдет до победы, главное, чтоб она была. Соответственно и движение на пути к государству – тоже движение семьи, связанной кровными узами и такой же кровной защитой своих, требующей как очень четкого сохранения условий безопасности, когда для каждого члена семьи жизнь другого важнее собственной, так и управления, осуществляемого с помощью обратной связи.
Умение распоряжаться информацией. На войне, как на войне. Молчание – золото. Одна из наших пословиц, актуальная как никогда (вспомните военные плакаты – «Болтун находка для шпиона»). Отношение к распространению, хранению, обращению с информацией, как одно из необходимых условий нынешней подготовки. Можно сказать, что в русском обществе не хватает не сил, а серьезного отношения к организационным моментам. Если для тебя русское движение – семья, то ты обязан просто закрывать рот, чтоб не болтать лишнего о братьях. Их безопасность – в твоих руках. И твоя – в их. Многие планы и начинания просто неосуществимы при всем желании, при неаккуратном обращении с распространением информации. (Приведем на этот счет пример итальянской «коза ностры», переводимой как «наше дело»: одна из основных аксиом их поведения, благодаря которому они уже сотни лет действуют – «омерта», закон молчания, за нарушение которого в их мире следует смерть).
Что нужно открывать – за что мы идем – надо открывать. Чтоб не получилось как с генералом Рохлиным – которого якобы убила жена и все остановилось, поскольку важнейшие моменты (цель), являющиеся и элементами безопасности – были сокрыты от соратников. И не получилось дальнейшего движения. Не получилось победы, которая должна быть достигнута, даже если кого-то остановили, убили, спрятали в застенки. Ведь наша цель – победа русской нации и защита русских детей, а не личная власть.
Соответственно, что должно быть сокрыто от врага, конкретная информация – должно быть скрыто тщательно и беспрекословно.
Отношение к братьям. Мы прошли столетний и тысячелетний путь не для того, чтоб быть вновь разделенными. Посмотрите, враг тоже копирует нас (вспомните слова Бисмарка о том, что мы, русская нация – как живая ртуть): Болото показало насколько быстры реакции лиц либеральной национальности и насколько беспрекословно они потянулись друг к другу, ломая все перегородки, которые выставляли раньше на своих знаменах. Голос крови оказался сильнее всего и для них тоже. Смешно даже подумать, что они в этот круг еще кого-то впустят и что для них важны какие-то идеалы и декларации (они их тут же разорвали, забыли и выкинули, положив на свои «честные выборы выступающих») – они приспосабливаются мгновенно.
Мы же, как нация, очень медленно и детально рассматриваем происходящее, у нас другой психотип, основанный на цельном генотипе. В этом ключе в связи с происходящими событиями и будущими, важным является отношение к своим братьям, имеющим иные убеждения.
Сегодня (когда перед русской нацией стоит задача – выжить) разделения между теми русскими людьми, кто так не хочет жить – губительны. Как нельзя искать никакого компромисса с врагом, ни на каких условиях, ни в каких рамках системы – так нельзя следовать разделению своих братьев по ярлыкам и несовпадению убеждений. В семье могут быть приверженцы разных «теорий» (большинство которых мы пережевали и выплюнули за последние столетия), но не этим занимаются братья на войне. Характерным примером жертв частным, своим, таким как выстраданные личные убеждения, например, в американской нации – можно взять призыв Дэвида Дюка: «Здесь с нами наши братья, социалисты или борцы за гражданские права, демократы или монархисты, коммунисты или капиталисты, православные, католики, протестанты и даже атеисты. Мы можем спорить с нашими братьями и сестрами, как с членами семьи, о достоинствах их убеждений, но как группа мы должны быть единой семьей, одной фалангой, с одной верой против противника, выступающего против нас». («От края пропасти до дальних звезд»).
Отношение к себе, радемому. Мы не индивидуалисты, и никогда такими не были. Если посмотреть как решается вопрос жертвы личным ради общего, то можно привести несколько характерных примеров культуры воинского действия в разных нациях.
Скажем, возьмем теперь восточный, японский пример. Он может быть таков, как у Цунэтомо: «Размышлять о неминуемой смерти следует ежедневно. Каждый день, когда душа и тело находятся в гармонии, размышляй о том, как твое тело разрывают на части стрелы, пули, мечи и копья, о том, как тебя уносит бушующее море, о том, как тебя бросают в огонь, о том, как ты погибаешь при землетрясении, о том, как ты бросаешься со скалы высотой в тысячу футов, как умираешь от болезни или совершаешь сэппуку, чтобы последовать за своим умершим господином. Каждый день, без исключения, ты должен считать себя мертвым».
Наше же воинское искусство идет дальше. Поступок русского воина, стоящего за истину, выросшего на том, что «нет больше той любви, чем кто отдаст жизнь за други своя» – имеет иную, гораздо боле глубокую, «неубиваемую» иерархию. Даже когда остается двое русских – каждый бьется за другого больше, чем за себя. На Куликовом поле Дмитрий Донской отдал свои доспехи Михаилу Бренку и облачился в одежду простого воина. И когда Бренок был убит – это не вызвало паники. Поскольку Дмитрий – был «везде», каждый еще живой мог оказаться им.
“Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно на конях бьются – один с тысячею, а два с десятью тысячами. Ни один из них не съедет живым с побоища” – говорил враг, например, о нашем Евпатии Коловрате.
Наше отношение к чести и данному слову – сегодня в силу обстоятельств наступления на нашу нацию, русскую общину, русскую семью, выступает на первый план.
Нации необходимо выжить. Нашим детям – спастись. И от порабощения, и просто от смерти.
Преодолеть страх смерти может только тот, кто перешагнул ее внутренне. Многие православные, повторяя пасхальные слова «смертию смерть поправ» еще не поступают так, не представляют себе ежесекундно тех, кому дает отчет нация – русских детей – что сделано, а что не успели («заслуга» МП РПЦ в этом несомненная, поскольку, она не устает маскировать врага русской нации под «власть и воинство ея»).
Формирование внутреннего состояния постоянной жизни интересами русской семьи – общины – государства, постоянного совершенствования технических средств безопасности братьев, постоянного сосредоточенности на важнейших для победы вопросах связи, управления, отношения к информации – это и есть реализация того духа, который горит в каждом неравнодушном русском человеке. Жизнь не всплесками и угасанием протестных эмоций, не сухими чуждыми разумными теориями (меняющимися то так, то сяк), не кайфом и соблазнами – а ежедневной семейной заботой о младших (и конечно, сейчас, когда идет война, неугасимым праведным гневом от ежедневной гибели детей русской нации) и работой со старшими – вот, как жили наши предки, и как мы будем жить.
Сейчас в условиях стремительной десакрализации режима, когда все силовики вышли из тени и тоже стали «решать вопросы», заниматься основной идей режима – финансами, крышевать наркотики, «зарабатывать» на прессовании «экстремистов» звездочки… когда спецслужбы, соответственно ослабев от этого, превратились из прежних «государственников» в взаимозависимых партнеров зарубежных своих аналогов – необходимым является в первую очередь наличие русской силы, охраняющей идею русской нации. Организованной, связанной крепкими узами, открыто заявляющей о своих целях.
О метафизических, духовных основах построения государства говорили и говорят многие философы сотни и тысячи лет. И «нет ничего практичнее хорошей теории», которая сегодня заключается прежде всего не в том, чтоб давать окончательные расклады, что творит режим (что они делают дано уже понятно – ведут войну на наше уничтожение) – а в том, что практически занимает русского человека, в чем он тренируется и какой победы ему нужно. Пойдя от камня не налево, где рыночно-самовольное рабство, и не направо, где рабство рыночно-безвольное, а прямо – на смерть – русский всадник становится богатырем. Это путь защиты своих народившихся детей, своих детей – без этого мы не народ.
Наше направление – только прямо. Это путь действия и ежедневной работы. Только так мы станем нацией.
