Случившаяся недавно так называемая «арабская весна», она же «Панарабская революция», в отличие даже от бывших ранее «цветных революций», происходила практически в прямом эфире. Многие детали, которые в прошлых революциях старались не афишировать или подавать какой-либо определённой стороной, были освещены неожиданно подробно и ярко. Сочетание блогов, зомбоящика и печатной прессы, а также свежие рассказы очевидцев — события-то происходили в открытых туристических и активно исследуемых всякими бездельниками странах, позволяют любому желающему узнать массу подробностей. Информации столько, что уже, наверное в технических колледжах (ПТУ), можно давать задания типа: «собрать десять примеров на такой-то шаг революционного алгоритма».
Поэтому в этой статье мы не будем погружаться в изложение этих общедоступных примеров, а углубимся в одну небольшую частичку алгоритма, которого мы достаточно подробно касались ранее. Отталкиваясь от одного примерчика, опишем пикантную деталь государственно-революционного механизма, в той части и под тем ракурсом в которых она касается широких кругов общественности.
Примерчик такой. Когда Египет затрясло в революционной лихорадке, европейские страны, разумеется, были заинтересованы в правильном развитии событий в южной Еврабии. Соответственно была выслана всевозможная подмога. Европа теперь едина и посильную помощь оказывали все страны Союза. Не осталась в стороне и Германия. Германия не была бы Германией, если бы оказывала помощь не в фирменном немецком стиле.
Что такое немецкий стиль, знают все, кто имел дело с немцами — хоть в транснациональных корпорациях, хоть изучая немецкую историю, хоть тренируясь в немецких спортивных клубах. Дело в том, что если их насильственно не ограничивать, немцы никогда не удовлетворяются первоначальным эффектом — тем, что туземцы начали делать то, что нужно. Как только движение налажено, немец хочет пойти дальше: познакомить партнёра с самым большим наслаждением на земле — быть немцем. Методы и результаты при этом разительно напоминают известную славянскую поговорку про цыгана, которые приучал лошадь обходиться без пищи.
В случае с египетской революцией славная немецкая особенность проявилась в том, что, помимо гуманитарных негосударственных организаций, а также арабских оппозиционных интеллигентов, пойманных на экстремизме имамов, девушек, схваченных на безлицензионной трудовой деятельности и прочих добровольно-принудительных участников революции из диаспоры, Германия прислала Герберта Цайма (Herbert Ziehm).
Герберт Цайм очень интересный человек. Он возглавляет специальный институт, собирающий и публикующий наследие госбезопасности ГДР — Штази. В институте работает 3 тысячи (три тысячи) человек. Такая нехарактерная для Европы гигантская численность имеет довольно несложное объяснение. В архиве института кроме 120 километров полок с папкам, имеется приблизительно 15 000 мусорных мешков. В мешках — основная часть документов Штази, пропущенная через шрёдер. Сотрудники Цайма выклеивают из измельчённой бумаги первоначальные документы. Немцы стараются вспомнить о себе всё, и напомнить тем, кто забывает кто они. Биография народа, как и человека, состоит из хорошего и плохого. Любая амнезия приведёт к потере идентичности и дееспособности.
Как вы уже проницательно догадались, господин Цайм в Египте был вежливо послан. Причём как инстанциями, в ведение которых перешло разрушенное наследство Службы расследований в сфере государственной безопасности Арабской республики Египет (коротко — Амн аль-Даула), так и активистами озабоченными случившимся погромом центрального офиса охранки в Каире.
Мы с вами здесь коротко – «по учебнику» рассмотрим, почему погром головного офиса госбезопасности всегда являлся неотъемлемым элементом любой революции с радикальными задачами. Хоть каирской 2011 года, хоть петроградской 1917. Также «по учебнику» мы обобщённо изложим немецкий и некоторые другие примеры красивой стихийной организации народных масс с целью ограничения негативных эффектов таких погромов. Конечно, для российского читателя всё изложение носит сугубо умозрительный характер (никакие революции в РФ не имеют почвы и невозможны в принципе). Но для широкой мировой русскоязычной аудитории, видевшей уже не раз всамделишные перевороты, в статье могут найтись полезные моменты.
А почему послали господина Цайма, вы выведете самостоятельно.
ПОЙДёМ ПО НАРАСТАЮЩЕЙ
Сокрытие следов революционеров.
В двух предыдущих статьях мы с вами достаточно подробно ознакомились с основными элементами организации революционного переворота. Достаточно подробно мы освещали методы и основные приёмы революционеров.
Без работы государственного аппарата никакая революция невозможна (государство несоизмеримо сильнее любой гражданской организации и тем более стихийной толпы). Однако разоблачение роли государственного аппарата приведёт к десакрализации «революционной стихии» и последующей делегитимизации революционной власти. Этого допускать нельзя. Революционная деятельность прямо или косвенно подробно отражается в документации госбезопасности. Значит, революционеры просто обязаны быть в первых рядах организации погрома здания госбезопасности.
Легализация новых элит.
Революция это «десять тысяч новых вакансий». В том числе активно изменяется верхушка. Наверху появляются новые лица. В ряде случаев это революционеры из государственного аппарата, без которых была бы невозможна революция, либо их представители. По документам госбезопасности может быть выявлена не только их роль в революции, но и органическая связь со старым режимом. В том числе с самыми неприятными его элементами. Это тоже никому не нужно, и это вторая причина, по которой революционеры будут в первых рядах организаторов погрома.
Охота за уникальными документами.
Архивы госбезопасности содержат такие ценные сведения как имена и прочие установочные данные агентуры, а также информацию о подлинных намерениях, с которыми осуществлялись и планировались те или иные акции государственной власти. Получение любых фрагментов этой информации – прямой долг сотрудников всех иностранных разведок, интересующихся страной, в которой происходит революция. Даже если иностранным разведкам досконально известна вся подноготная режима, им нужны документальные свидетельства, подтверждающие правдивость их источников и верность исполнителей.
Ещё более иностранные разведки (точнее отдельные группировки-кланы внутри них) заинтересованы в получении документов, как-либо подтверждающих халатность или ошибочность действий их внутри аппаратных конкурентов.
Также нельзя исключать наличия отважных самодеятельных безумцев, намеревающихся прихватить документы такого рода с целью последующей продажи. Очевидно, что владение такими документами намного более опасно для жизни, чем курение или езда с отстёгнутыми ремнями. Однако авантюризм в сочетании с жадностью способен творить чудеса. Кроме того во всех обществах существуют больные люди, которым доставляет удовольствие сам факт таких опасных занятий, а также то, что в процессе их принимают за сотрудников спецслужб.
Все перечисленные лица составляют весьма характерную, вторую часть организаторов, вдохновителей и участников погрома.
Сокрытие опасных черт старого режима.
Это, пожалуй, самый занимательный мотив погромщиков. Он отражает долгосрочную природу и серьёзность революции. Если революционный режим устанавливается всерьёз и надолго, то опасность для него могут представлять, как ни странно, и довольно безобидные на первый взгляд, тайные особенности старого режима. Даже информация, которая, казалось бы, могла быть использована для дискредитации старого режима, в долгосрочном плане может оказаться вредной. В египетском случае в на девяносто процентов пропущенном через шредер архиве Амн аль-Даула нашлась масса документов, раскрывающих связи правительства с Ихван аль-муслимун («Братьями мусульманами»). Казалось бы новой власти очень выгодно всё это сделать достоянием гласности, заодно подтвердив свою светскость.
Однако это ведь только ближняя перспектива. Это сейчас у власти в Египте секулярные маршалы и генералы, а вот на следующей стадии интеграции Еврабии к власти могут прийти нынешние подполковники и полковники, ушибленные идеей Халифата. И им подробности отношений ихванов с проклятыми мубараковскими элитами и тем более иностранными державами знать совершенно не следует. Учитывая, что экстремистским группам ихванов удавалось убивать глубоко законспирированных, находившихся полностью на нелегальном положении генералов антитеррористической линии, а руководство мубараковской госбезопасности публично жаловалось на связи экстремистов с иностранными посольствами, можно не сомневаться, что документы, даже косвенно затрагивающие эти вопросы, широким кругам будущих египетских руководителей читать не нужно. Или аналогичный долгоиграющий пример из русской революции. Известно, что Средняя Азия была завоёвана буквально несколькими батальонами русских войск. Традиционная историография даёт этому стандартное расистское объяснение — якобы уровень развития «халатников» не позволял им даже при десятикратном численном превосходстве противостоять европейской армии. Советская власть во всём подымавшая нацменов, не на словах, а на деле добившаяся культурного превосходства среди своих подданных азиатов над европейцами, почему-то последовала в этом вопросе русской имперской традиции. Даже сохранила расистский термин «халатность» в своей юридической практике. А ведь публикация документов русской разведки, показывавших абсолютное информационное превосходство русских, полное знание ими планов своих противников и фактическое манипулирование русскими генералами противостоявшими им командирами среднеазиатского сопротивления, могла легко развеять расистский миф. Однако по этому пути не пошли, документы уничтожали.
Почему? Ответ элементарный, и он также связан с долгосрочными целями революции как и в Египте. Любые документальные подтверждения, совершенно очевидных источников информационно-манипуляционного превосходства русских бросят тень на истоки и основания государственности ряда наций, образовавшихся на обломках русского политического пространства. И через сотню с лишним лет эта информация, прямо отрицающая сверхчеловеческую природу русских, косвенно может внести сильнейшие расколы в межгосударственные и даже межнациональные отношения на постсоветском пространстве. Широко известно, что русскому завоеванию Средней Азии предшествовала окончательная исламизация региона, столь же широко известно кем и откуда она проводилась. Об этом можно говорить и рассуждать сколько угодно. Но пока нет ни одного документа, позволяющего подтвердить, что дважды два четыре, всё это можно смело именовать конспирологией. Вот поэтому-то советская власть предпочла вслед за Российской Империей продолжать помоить своих любимых жителей Средней Азии и странным образом поддерживать миф о непомерном богатырстве царских генералов.
Таких, так сказать, исторических новостей, зачастую намного более «горячих», буквально завались в архиве госбезопасности любой, даже самой третьестепенной страны. Не говоря уже о такой серьёзной, как Египет.
Таким образом заказчики революции (или значимая их часть) составляют третий и основной контингент лиц заинтересованных в организации погрома.
МЕХАНИКА ПОГРОМА
Что можно сделать по опыту немецких братьев чтобы избежать государственной амнезии и поставить исторические новости на службу освобождённой нации?
Разумеется, препятствовать погрому невозможно (см. выше, какие могущественные силы заинтересованы в нём). Конечно, в идеале революционная власть должна создать комитет из различных публичных фигур и экспертов, который гласно, под охраной революционных танков должен инвентаризировать все архивы госбезопасности и задокументировать все попытки и факты уничтожения документации. Идеал этот в исторической реальности оказался недостижим даже в исключительном гэдээровском случае.
Исходя из имеющихся реалий все сознательные граждане должны принять личное участие в погроме. Их задача – прекратить погром как можно раньше и не допустить возникновения пожара. Задача это не такая уж нереальная. С определённого момента, когда становится понятно, что все бумаги, касающиеся революционеров вынесены, а исторические новости пропущены через шредер, революционеры и охотники за документами становятся союзниками освобождённой нации. Им тоже полезно представить себя героями-спасителям исторической памяти.
Но для того, чтобы было чего спасать, необходимо на как можно более раннем этапе задокументировать максимальное количество фактов. Широчайшая доступность любому гражданину средств видеозаписи, в том числе скрытых, создаёт для этого вполне осуществимые возможности. В дальнейшем это существенно облегчит работу организации созданной по образцу немецкого института, возглавляемого Цаймом. Прекращение погрома возможно только в форме создания общественного комитета по сохранению исторической памяти, который в дальнейшем должен перерасти в государственную организацию. Господин Цайм, будучи простым гэдээровским инженером, сделал карьеру в новой Германии, начав с борьбы с погромом в здании Штази.
Конечно, участие в погроме офиса госбезопасности дело опасное, поэтому остановимся на опасностях несколько подробнее.
Физическая опасность.
Глупо отрицать, что в любом государстве есть планы охраны и обороны офиса госбезопасности. Но сам факт попытки разгромить офис госбезопасности свидетельствует о том, что революция фактически победила и начинается заметание следов. Поэтому, скорее всего, максимум на что может пойти кровавый режим, это реализация плана отстрела снайперами зачинщиков – лидеров толпы. Применение снайперов — наименее любимый полициями всего мира способ борьбы с толпой (по причинам, которые мы разбирали в другом месте), поэтому его реализация возможна в очень редком случае, когда у кровавого режима имеется огромная политическая воля при столь огромном же дефиците человеческих ресурсов. Это существенно снижает опасность для участника погрома, который не будет вести себя как лидер (указывать руками или жезлом, буйно орать или наоборот выделяться из общей массы подчёркнутой тихостью). Применение же всякого рода инженерных заграждений — ловушек, фугасов и прочих романтически падающих замковых решёток ещё менее вероятно. По той простой причине, что даже слухи о наличии такого рода средств способны перерастить бессмысленный бег погромной толпы в постепенные и осмысленные действия «стихийного» гражданского комитета по сохранению исторического наследия (и, по возможности, расхищению документов).
Политическая опасность.
Достаточно быстро лица заинтересованные в уничтожении исторических новостей узнают, кто и как предотвратил пожар и разграбление, задокументировал уничтожение документов. Используя свой ресурс в революционных структурах они постараются продолжить продвижение своих интересов (то есть уничтожение и расхищение архива).
Основным проявлением будет личная дискредитация борцов за историческое наследие и оттеснение их от доступа к архиву административными методами. Средство против этого — максимально возможная и оперативная гласность. Соблюдение принципа коллективного решений («всегда больше двух глаз»). В случае своевременного информирования общественности, попытки уничтожения некоторых документов могут оказаться для заинтересованных лиц опаснее публикаций. В этом случае станет известно, что именно для них опасно, при этом содержащиеся в документах детали, которые могут быть истолкованы в их пользу не будут известны, а негатив будет самостоятельно расти в соответствии с законами распространения слухов. Наличный факт попыток уничтожения документов затруднит возможность нейтрализации информации путём обвинений борцов за историческое наследие в ангажированности и личной нечистоплотности. В конце концов публикации о существовании интереса в замалчивании какой-либо информации подтверждают факт её существования. Как дешёвый приём это достаточно часто используется в провоцировании слухов и создании общественного мнения поэтому с точки заинтересованных лиц будет крайне неразумно самим давать в руки борцов за историческое наследие такой козырь.
(Окончание следует)
