11 апреля в Выборгском райсуде Петербурга начался давно готовившийся процесс 12 активистов “Другой России”. Обвиняемые – Андрей Дмитриев, Андрей Песоцкий, Алексей Марочкин, Владислав Ивахник, Андрей Милюк, Олег Петров, Вадим Мамедов, Равиль Баширов, Роман Хренов, Александр Яшин, Алексей Зенцов и Игорь Бойков. Уголовное дело против них называют “делом интеллигент-экстремистской ОПГ”. Дмитриев – историк и журналист, редактор интернет-портала. Бойков – писатель и публицист. Песоцкий – кандидат экономических наук, преподаватель ФИНЭКа. Ивахник – учитель истории в школе. И так далее.
Обвиняют их по статье 282.2 УК (организация деятельности экстремистской организации). Суть обвинения: продолжение деятельности запрещенной в 2007 году за экстремизм Национал-большевистской партии. Статья предусматривает реальные тюремные сроки.
После запрета НБП ее члены создали новую организацию – политическую партию “Другая Россия”. Формальных юридических претензий к ней власти до сих пор не предъявляли. Они пошли другим путем. Обвинение стремится доказать, что под вывеской “Другой России” на самом деле нелегально продолжала свою деятельность запрещенная НБП. Признание организации экстремистской по действующему законодательству фактически дает властям возможность в дальнейшем по своему усмотрению подвергать уголовному преследованию любого участника этой организации за любую общественную деятельность оппозиционного характера.
Основанием к признанию Национал-большевистской партии экстремистской и ее запрету послужило участие ряда членов НБП в таких демонстративных протестных акциях, как, например, символический “захват” приемной президента 14 декабря 2004 года, квалифицировавшихся следствием и судом по статье 213 УК – “хулиганство”. Никаким “насилием или угрозой его применения” эти акции не сопровождались, но новая (“путинская”) редакция статьи 213 насилия и не требует. Достаточно “грубого нарушения общественного порядка по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы”.
Критериев отличия “негрубого” нарушения общественного порядка от “грубого” (то есть мелкого хулиганства, предусмотренного статьей КоАП, от “крупного”, предусмотренного статьей УК) закон не содержит. Это значит, что степень “грубости” определяет судья либо тот, кто определяет решение судьи. Остается “мотив политической и идеологической вражды”.
Вообще-то по мотивам политической и идеологической вражды происходит любая политическая и идеологическая борьба. Выражение несогласия с идеологией или политикой, которую ты отвергаешь, и есть проявление вражды к ней. Таким образом, любое действие, являющееся с точки зрения властей правонарушением и совершенное по политическим и идеологическим мотивам, власти могут рассматривать как экстремизм. А если это действие совершено участником ранее запрещенной за экстремизм организации, оно является несомненным доказательством продолжения ее “незаконной деятельности”.
Это не преувеличение. Обвинительное заключение против питерских нацболов в качестве доказательства продолжения деятельности запрещенной ранее НБП приводит их участие в несанкционированных митингах – в частности, в рамках Стратегии-31. Сами митинги Стратегии-31 прямо названы в обвинительном заключении акциями НБП, организованными НБП с целью популяризации экстремистской деятельности и экстремистских взглядов НБП.
Есть в обвинительном заключении и утверждение, что обвиняемый Яшин, согласно протоколу, составленному на него сотрудниками милиции, “популяризировал запрещенную деятельность НБП путем проявления явного неуважения к обществу в форме нецензурной брани в общественном месте”. А обвиняемый Ивахник, согласно другому милицейскому протоколу, “выражал политические взгляды НБП экстремистского характера путем воспрепятствования дорожному движению, переходя проезжую часть на запрещающий сигнал светофора”. За что и был признан виновным в нарушении правил дорожного движения.
В чем же состоят “политические взгляды НБП экстремистского характера”, выражение которых следствие считает формой продолжения деятельности запрещенной организации? Нацболам нигде не инкриминируется пропаганда неполноценности какой-либо расы или необходимости террористических актов. По железобетонной логике полицейского государства взгляды НБП носят экстремистский характер просто потому, что НБП запрещена за экстремистскую деятельность. Любые же взгляды, выражаемые человеком, состоявшим в НБП, являются взглядами НБП просто потому, что их выражает человек, состоявший в НБП.
Правда, в некоторых случаях обвинительное заключение все же уточняет, в чем состоит суть этих экстремистских взглядов: она состоит в “нетерпимости к высшим руководителям действующих органов государственной власти”. Выражение нетерпимости к действующей власти уже неоднократно инкриминировалось оппозиционным активистам и журналистам в провинции. В Петербурге это первый случай.
Нетерпимость – это когда ты считаешь недопустимым мириться с чем-либо. Когда ты утверждаешь, что существующая власть глубоко порочна и неприемлема для любого нормального человека, ты выражаешь нетерпимость к ней. При желании под эту формулу можно подвести любую достаточно резкую критику. Например, утверждение, что власть жульничает на выборах или нарушает 31-ю статью Конституции. Ведь это говорит запрещенная за экстремизм НБП. Утверждаешь подобное – значит, осуществляешь экстремистскую деятельность (особенно если ты при этом еще и участвуешь в несанкционированных акциях). А значит, и организация, в которой ты состоишь, экстремистская. А значит, и любая критика властей, исходящая от любого члена этой организации, суть осуществление экстремистской деятельности.
Боюсь, что с такой трактовкой закона вскоре предстоит столкнуться многим оппозиционерам, никогда не имевшим никакого отношения к НБП. Если, конечно, власти не получат отпор сейчас. Доказывать жуликам и ворам, что они некорректно обращаются с законом (а говоря проще, жульничают), бессмысленно. Откажутся от подобной практики жулики и воры лишь в том случае, если поймут, что ее продолжение сулит им большие неприятности. Если пожалеют, что затеяли это дело. Что запретили НБП.
Сейчас нужна в первую очередь кампания солидарности с преследуемыми нацболами, кампания протеста против их преследования. Требование коренного пересмотра антиэкстремистского законодательства – наряду с требованием освобождения политзаключенных, ухода Путина и перевыборов – должно быть поставлено в повестку дня уже при следующей волне массовых протестных акций. В обществе должна быть создана атмосфера абсолютной нетерпимости к власти жуликов и воров. Атмосфера, в которой любое проявление терпимости к власти будет восприниматься как нечто постыдное. И эту нетерпимость никто запретить не сможет.
