День Гнева удался, не став еще одним тихим беспомощным митингом ни про что. В назначенное время у памятника Пушкину кучковались редкие группы интеллигентной и не очень молодежи, вместе с небольшим количеством ментов. Прибытие редакции “Спутника” вызвало заметное оживление – к нам ежеминутно подходили здороваться, порой возникало ощущение, что это не День Гнева, а творческий вечер-встреча с читателями. Ощущение усиливал тот факт, что как минимум пара читателей пришла в наших фирменных футболках Moscow Original.
Площадь у памятника постепенно заполнялась, группа родноверов собралась в круг и, прокрикричав что-то про 988 год (крещение Руси, у трудящихся очевидно претензии к последней 1000 лет русской истории, “гулять так гулять”) и “Слава богам!”, дружно кинула зигу – так удачно попавшую в кадр съемочной группы совершенно случайно оказавшегося рядом Рен-ТВ. Делегация “Спутника”, к тому моменту насчитывавшая человек 15, ответила дружным фейспалмом – но вряд ли наш коллективный фейспалм покажут в новостях. Отработав обязательную часть программу (“Фашистский шабаш в центре Москвы!!!”), трудящиеся свалили, зато площадь вдруг стала быстро заполняться, образовался моб на несколько десятков человек, вдруг начавший скандировать “Русские, вперед! Русские, вперед!”. Площадь подхватила, жаркую весенную Москву прорезал русский боевой клич – и на него бросился возмущенный ОМОН. Моб разбежался, толпа распалась на хаотично движущиеся группы, и ОМОНовцы очевидно решили, что на этом вся акция и кончилась, “а теперь баиньки”.
Зря.
Собравшись на другой стороне Тверской, группки слились в единое шествие на пару сотен человек. От рева “Москва – русский город!” содрогнулись витрины и охранники бросились к дверям, пытаясь запереть магазины трясущимися руками. Зажглись файера, и весенняя ленивая Тверская утонула в огне и дыму, моментально превратившись из главной улицы конвульсирующей в сытой роскоши столицы в странное и опасное место, полное людей с закрытыми масками лицами. Кто-то вышел на проезжую часть, толпа последовала за ним, остановились машины, завыли полицейские сирены, Тверская замерла.
- Москва – русский город! – и бессильно вставшие дорогие машины, и пустая проезжая часть, и дым, и огонь, и полицейский вой.
- Москва – русский город! – как ответный крик на все эти безумные законы про митинги, согласования и покорность.
- Москва – русский город! – и русская молодежь клубится рядом с входом в Госдуму, и натужно ревут ПАЗики, срочно перебрасывая обманутый маневром ОМОН.
- Москва – русский город! – и огонь гаснет, и дым развеивается, и толпа русских, колонна русских, шествие русских вдруг растворяется на группки, вдруг исчезает, будто его и не было, но менты отсекают отдельные группы и грузят их десятками. Среди них и мы – не сопротивляющиеся, довольные, счастливые от того, что можно выйти в самый центр главной улицы русской столицы, посмотреть на Кремль и крикнуть “РОССИЯ ДЛЯ РУССКИХ!” среди сотен таких же, не испугавшихся, не убоявшихся, знающих, что это наша земля и мы здесь хозяева, а они евнухи и фокусники, со страхом в изъеденных жадностью и покорностью в глазах запирающие свои стеклянные двери.
Русский гнев никто не согласовывал. Русский гнев никто не организовывал. Русский гнев просто взял и перекрыл главную улицу страны, потому что мы русские и потому, что мы злы. У толпы не было лидера. Представителя. Начальника. Некого было подкупать, запугивать, коррумпировать. Задавленное властью импотентов национальное движение (в котором “лидеры” “националистов” 20 лет спасают Россию, все никак не спасут) вдруг проявило себя как стихийная, неподконтрольная сила, в которой просто не с кем договариваться. Как движение, которому вы не сможете прислать Немцова с Шендеровичем, чтобы они свели его на нет.
Это главное. Это суть. Когда русские поймут, что можно выходить на улицу, объеденными общими идеями, без формальных лидеров-организаторов (тем самым полностью защитив себя от воздействия центра “Э”, ФСБ и других структур, работающих через лидеров), выходить стихийной толпой, которая знает, чего хочет, и которой не нужно благословение усталых клоунов, будет ***.
Полный.
То, что мы сейчас видели – это постполитика, когда для организации акции нужна лишь идея, но не нужна структура, нужен порыв, нужно чувство, передающее его сарафанное радио – и всё. А раз нет структуры – то остается либо лобовое противостояние, либо капитуляция и изменение не устраивающей людей политики. То, что мы видели – это росток национализма, избавленного от дилеммы “клоунов у пидарасов” или “пидарасов у клоунов”. Национализм информационной эры, эры социальных сетей – чем-то подобным пыталась стать “Белая лента”, но ей в итоге накинули на хребет седло шендеровичей, обуздав протест.
Наши правые шендеровичи будут выступать завтра. Требовать ввести визы от лица националистической общественности, мучительно стараясь не замечать, что националистическая общественность самоорганизовалась и выступила 13-го без всякого их участия. Что они не представляют кого-то, кроме усталых пожилых мужчин, исписавших все наши комментарии сообщениями про готовящуюся провокацию с массовыми посадками.
Да. Посадки. Провокации. Все подстроено ФСБ. Сидеть. Бояться. Фак ю. Сегодня солнце светило нам в лицо, сегодня сирены выли в нашу честь, сегодня от нашего крика “Русские, вперед!” дрожали надменно-гламурные витрины Тверской, и потные ОМОНовцы бежали навстречу нам – свободным русским людям на нашей свободной русской земле.
Сегодня мы были не рабами в умирающей ботоксной петрократии, перепуганными репрессиями, сумасшедшим диктатором и горными боевиками.
Сегодня мы были людьми. Русскими людьми. И когда ОМОН добежал, и нас начали винтить, мы улыбались, потому что ОМОН не мог свинтить объявший нас дух свободы.
И это чувство – бесценно и вечно, а предупредительный клекот задавленных страхом существ забудут уже завтра. Попробуйте и вы стать из существа человеком.
Вам понравится.
