Зачем, собственно, ходить на Русский Марш? Этот вопрос нам задают перед каждым Русским Маршем. Задают разные люди, и многих можно понять. Мама боится за сына, который попёрся на опасное мероприятие, где с ним может что-то случиться — сейчас везде опасно, дома надо сидеть. Папашка сидит перед телевизором, четвёртого будет концерт памяти Толкуновой, ну как не вспомнить Толкунову, выходит — дома надо праздновать. Дружбаны наметили программу на праздник — тусняк с «ягой» и пивасиком. «Ягу» и пивасик на улице нельзя, тем более в праздник, ментов нагонят как грязи, так значит что? Правильно, дома надо колбаситься. Наконец, звонит девушка, дует губки в розовый телефончик — «ну ты кудааааа? ты же обещааааал… ты меня не лююююбишь». Ну раз любишь — займись любимой, а не фигнёй. А заниматься любимой лучше всё-таки дома.
Я не мама, не папа, не дружбан и уж точно не девушка с телефончиком. И, кстати, я не хочу и не буду ругаться на них на всех, называть чью-то маму клушей, папашку — трусливым обывателем, дружбанов — планктоном, а девушку — дурой. Охотники это сказать найдутся и без меня. И я точно знаю, что всё это только разозлит тех, кто колеблется и не знает, идти ли.
Я также не буду также взывать к чести, совести, мужеству, расовой и гражданской солидарности. Не потому, что эти слова ничего не значат, а потому, что призывать нужно, когда понятно, куда и зачем зовут. Вот про это я и хочу сказать несколько слов.
В самом деле. Зачем в хмурый осенний день ехать на дальнюю станцию метро, потом тереться в толпе, потом ещё куда-то переться, ёжась от сырости и натыкаясь взглядом на глаза ментов, потом ещё стоять и слушать речи каких-то угрюмых мужиков? К тому же эти речи можно будет потом прочесть в Интернете, в тепле и под пиво? Кстати, пиво нельзя, кричать можно только то, что разрешили организаторы… Зачем? Ведь после этого НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТСЯ. Правительство не улетит в Гонолулу, чёрные мигранты не побегут обратно в аулы, ни один Абрамович не сходит у себя на яхте, вообще ничего замечательного не произойдёт. А вот неприятностей будет достаточно. Даже если на работе ничего не скажут, мама промолчит, и девушка простит — так через телевизор достанут. Скажут, что «кучка маргиналов, выкрикивая нацистские лозунги, распугали жителей спального района». Вроде и пустячок, а неприятно.
С другой стороны, есть же и настоящие серьёзные дела. Можно, например, сходит на тренировку — самооброна, ножевой бой, прочие серьёзные мужские занятия. Когда «начнётся», нужны будут бойцы, не так ли? А может, лучше «начать» самому? Автономное действие, боевые группы… Всё это опасно, но это ведь НАСТОЯЩЕЕ ДЕЛО, не так ли? Так нужно заниматься настоящим делом, а если пороху не хватает — ну что ж, пока что будем дома сидеть. Сидеть и ждать, копить силы, а когда всё зашатается — вот тут-то мы и ударим…
Ну что ж. Попробуем объяснить, зачем нужно идти на Русский Марш. И вообще — зачем ходить на уличные мероприятия.
Для начала — маленький пример. Кавказская молодёжь, как известно, очень любит танцевать. То там, то здесь соберётся, и ну танцевать лезгинку. Танцуют, орут что-то на своём языке. Танцуют причём в людных местах, «на проходе». Даже в метро. Чтоб все видели. Впрочем, могут и ночью зарядить — чтоб все слышали. Идут на конфликты, на неприятности, но — продолжают.
Впрочем, кавказцев многие считают грязными тупыми дикарями. Ладно, обойдёмся без дискуссий. Просто возьмём для примера другой народ, тоже несимпатичный многим, но не имеющий подобной репутации. Помните такое действо — хасидскую Хануку в Кремле? Когда евреи, одетые в чёрное, несмотря на декабрьский мороз, стояли в длинной очереди, извивающейся по всему Александровскому Саду. Евреи любят комфорт, уж поверьте, любят. Но что-то заставляло их оторваться от кресел и мягких пуфиков и переться по морозу в центр Москвы? И главное, зачем? Чтобы увидеть хасидские песни и пляски — хасиды весёлые, Ханука тоже весёлый праздник. Ну и самим поучаствовать.
А теперь самый главный вопрос. Когда вы в метро слышите гортанные крики и топот, или видите по телевизору хасидов в Кремле — что вы при этом чувствуете?
Нет, может быть, кто-то не чувствует ничего. Или, скорее, боится себе признаться. Потому что чувство это очень неприятное. И выражается оно очень старыми, почти стершимися словами, которые у нас давно отвыкли понимать буквально.
Хорошо, я скажу. Вы видите, что ПРИШЛИ ЧУЖИЕ, и что они ТОПЧУТ НАШУ ЗЕМЛЮ. В самом прямом, буквальном смысле топчут. Ногами. Топ-топ. И при этом громко кричат, кричат и поют. Кричат и поют то, что им нравится, а не то, что нравится нам.
И это воспринимается как УНИЖЕНИЕ. Потому что если бы мы были сильнее, мы бы не дали чужим топтать нашу землю и кричать на нас. Ибо эти крики — это они на нас орут. Они орут — а мы молчим. Они топчут — а мы ходим тихо. Тихо, повторяю, ходим.
И можно сколько угодно убеждать себя, что всё это неважно. Но человеческая природа, вечная и неизменная, говорит нам: право топтать землю имеют только её хозяева, право кричать — они же. А те, кто ходит тихо и не смеет повысить голос — это те, кому эта земля не принадлежит. И поэтому они бесправны, с ними можно обращаться как угодно.
Это простейший язык, понятный даже животным. Тяжёлые шаги и громкий голос — это сильный и смелый. Тихие шаги и шёпот — это слабый и трусливый. Если сильный и смелый ходит тихо и молчит — значит, он попал в такое место, где он слабый. Чужое место, не его место. Оно принадлежит кому-то другому, который здесь, в этом месте — хозяин. Который может ходить, не скрывая шума шагов, а наоборот — с треском впечатывая тяжёлые лапы в землю. И не тихушничает, а воет или рычит.
Что происходит с теми, на чьей земле появились чужаки, топчут эту землю, и их не получается выгнать? Очень просто. Они смиряются с тем, что это уже не их земля. Внутренне, подсознательно. «Это уже не наше, это ихнее». Сделать с этим ничего нельзя — как себя не убеждай, что ничего плохого не происходит, что белозубые кавказские ребята просто веселятся, а чёрнолапсердачные евреи всего лишь следуют обычаям, это не поможет. Внутри себя мы точно знаем, что происходит и почему. «Они топчут нашу землю». Они могут — а мы нет. Мы должны сидеть дома, в крайнем случае — ходить тихо и не отсвечивать. Чтоб нас тут не было видно и слышно. Это для начала. А потом последние два слова отпадут, как это всегда и происходит.
Теперь понятно, почему так важен именно марш, движение? Те, кто идёт по своей земле — тем она принадлежит. Тысячи ног, впечатывающих подошвы в мокрый асфальт, сотни кричащих ртов — это всё та же самая биология. Мы возвращаем себе свою землю — уже тем, что идём по ней все вместе. «Это наше».
И это тоже понятно безо всяких слов, на уровне живота. В том числе и нашим противникам. Которых буквально перекашивает от этого зрелища. Потому что у них на глазах то, что они считают своей добычей — отбирают. Не просят, не заявляют права, а вот так просто — левой-правой. Они НАСТУПАЮТ. Во всех смыслах этого слова.
На этом я, пожалуй, и закончу, хотя мог бы привести аргументы более практического свойства. В самом деле: Русский Марш — это повод для озвучивания наших требований, это урок противостояния власти и репетиция революции, это просто красиво и величественно.
И всё это правда, и всё это важно. Но даже если все эти прагматические соображения для вас лично малосущественны — всё равно надо идти.
