Матвей Цзен
Адвокат Правозащитного центра “РОД”, член “Национально-демократической партии России”
“До самого последнего момента националисты подвергались более серьезным репрессиям, чем левые или либералы”
О персоне:
Матвей Николаевич Цзен родился в 1979 году, Москва. Закончил Московскую государственную юридическую академию, был близок к “Движению против нелегальной иммиграции”. Участник “Русского общественного движения”, после приостановления деятельности которого, осенью 2011 вошел в “Правозащитный центр РОД” Натальи Холмогоровой и “Национально-демократическую партию” Константина Крылова. Как адвокат-правозащитник успешно выступает на стороне политических активистов и русских граждан России, пострадавших в этнических конфликтах. В настоящее время представляет семью Агафоновых на процессе по делу Мирзаева. Участник протестных акций оппозиции. Автор блога – www.second-sign.livejournal.com.
Матвей, почему вы выбрали сторону русских националистов, а не россиян? Как относятся родственники к вашей поддержке националистов?
Вопрос выбирать между россиянами и русскими никогда не стоял, потому что россиян не существует. Нельзя выбрать россиян, за их отсутствием, например я за всю жизнь встретил только одного человека, который бы в серьёз назвал себя россиянином – это Расул Мирзаев. Этнически понятие россиянин не имеет никакого содержания. По-моему единственное содержание россиянина – русский, который не знает, что он русский. Что касается фамилии Цзен – она китайская, мой дед по материнской линии был китайцем. К сожалению, он умер, когда я был в детском возрасте. Если говорить о родителях и родственниках, они поддерживают меня как человека, а политические взгляды или разделяют, либо относятся к ним нейтрально-уважительно.
Изначально вы были вовлечены в “Движение против нелегальной иммиграции”. Что побудило уйти в “Русское общественное движение”?
Это не совсем верно. Участником “ДПНИ” я никогда не был, а их членскую анкету не заполнял, будучи изначально в “РОД”. Информация, что я якобы был членом “ДПНИ” возможно возникла, из-за того, что в течение своей политической деятельности то сближался с “ДПНИ”, то удалялся от него. Плюс в какой-то момент даже имели место разговоры, что весь “РОД” вступит в “ДПНИ”, и у нас будет перекрестное членство.
Тогда как начался ваш роман с национализмом?
С “Русского общественного движения” (www.rod-ru.org), а первая публичная акция, 2005 год, в которой я участвовал – митинг в поддержку Александры Иванниковой. Девушку обвиняли в убийстве армянина. Она случайно зарезала кавказца, который хотел ее изнасиловать. Я пришел на митинг и познакомился с Константином Крыловым. Потом втянулся в деятельность “РОД”. Начал ходит на акции, посещал дискуссионный клуб в Институте национальной стратегии (ИНС) Станислава Белковского…
Потом вы были избраны муниципальным депутатом. Как оцениваете эту практику? Ведь депутат от несистемной оппозиции редкость, особенно националист.
Депутатом муниципального собрания Покровское-Стрешнево, меня избрали в 2008, и соответственно срок полномочий истек в 2012 году. Я был независимым кандидатом, но выбирался по линии “КПРФ”. Как прокомментировать муниципальную работу? За время депутатства ничего интересного не произошло, я был фактически один, особых полномочий не было. Самое важное, что сделал – убедил несколько местных гражданских активисток баллотироваться на муниципальные выборы в этом году. Одна из них, многодетная мать, уделявшая много сил и времени ситуации на районе, прошла, теперь у нее есть депутатский статус, который она с успехом использует.
Что такое муниципальный депутат? Позиция для местного жителя, активно интересующегося жизнью района. Например, я себя, уже, к таковым не могу отнести. Зачастую мой день проходит вне района, особенно рабочий, рано утром встаю и уезжаю, поздно вечером возвращаюсь. Понятно, что теперь я не имею возможности полноценно заниматься местными вопросами.
Оппозиционным политикам, которые претендуют на федеральный уровень, как-то неправильно становиться просто муниципальными депутатами. С другой стороны понятно, что политики, прошедшие через муниципальное депутатство чувствовали бы себя уверенней. Такой опыт за плечами, безусловно, полезный. Как показывает практика, например – выборы в Координационный совет оппозиции, националисты, провели плохую избирательную кампанию. Это связано с отсутствием опыта реальной политической борьбы на выборах. Люди всерьез считают, что избирательная компания сводится к многочисленному тиражированию лозунга – «голосуй за националистов!». Это не работает.
Среди националистов есть стереотип – представители оппозиции берут голоса на муниципальных выборах за счет медийных персон. Также как вы прокомментируете ситуацию с либертарианкой Верой Кичановой?
Вообще-то из медийных персон в муниципальных депутатах только Максим Кац. Веру Кичанову сложно назвать медийной персоной, ее начали раскручивать вместе с Кацем, но когда поняли, что она лесбиянка, свернули кампанию. Если Кац для москвичей привычен, то Кичанова людей пугает. Даже несмотря на то, что наш народ крайне толерантен, и к сексуальным практикам других людей относятся терпимо. Но если ориентация подается как политическая позиция – такое не принимают. В постели граждане вольны делать, что хотят и с кем хотят, но нельзя выдвигать эти действия как политическую позицию.
С “РОД” вас связывает репутация адвоката-правозащитника. Вы представляли интересы не только националистов, но и обычных граждан?
Моя адвокатская деятельность делится на две части; правозащитно-адвокатская, и собственно адвокатская практика, последняя осуществляется на платной основе. По правозащитной работе, в раках ПЦ “РОД”, я веду дела обратившихся к нам граждан, как и политических активистов, так и людей пострадавших в этнических конфликтах или в результате действий властей.
Например, сейчас я работаю по делу москвички Дарьи Егоровой. На Дарью и ее мужа напали дагестанцы с травматическим оружием постреляв в них. К сожалению, пострадавшие поздно к нам, ПЦ “РОД”, обратились, когда дело было уже передано в суд. Как выяснилось – в материалах уголовного дела нет пистолетов, из которых их расстреляли. Соответственно нападавшим не вменяется хулиганство, раз «нет оружия». Как видно дело фактически развалено на стадии следствия, и при обычном ходе вещей дагестанцы не понесли бы наказание. Я надеюсь, что нам – “РОД”, удастся исправить ситуацию. Кстати такие вопросы решаются также и с помощью привлечения общественного внимания. Пока все тихо, никто, ни следствие, ни суд, ничего делать не будет.
Из громких процессов, где я участвую, как адвокат потерпевших – дело Мирзаева, которое считаю очень важным. Я надеялся на то, что это дело, изменит порочную судебную практику, сложившуюся в России, когда смерть в результате одного удара часто рассматривается как причинения смерти по неосторожности – статья 109 УК РФ. По 109 статье предусмотрено очень маленькое наказание до 2 лет лишения свободы, причем, если преступник ранее не судим – приговор год условно. Человек мертв, а его убийца просто в течение года не посещает ночью клубы, как было на днях в Новокузнецке. К сожалению, этого не произошло и обвинение Мирзаеву смягчено до ст. 109 УК.
Относительно дела Мирзаева, насколько достоверна информация о давлении на адвокатов защиты со стороны кавказцев?
Да такое имело место в социальных сетях. Касаемо меня – давление не переходило правовые рамки. А вот Оксане Михалкиной, другому адвокату семьи Агафоновых, кто-то прислал с анонимного акаунта вполне конкретные угрозы, и они обсуждались в одной из групп поддержки Расула Мирзаева “Вконтакте”. В настоявший момент ситуация нормальная, и давление не оказывается.
Вы выиграли ряд административных дел, в мировых судах где, процент оправдания ниже, чем в уголовном судопроизводстве. Некоторые считают, что вкладываться в административки нет особого смысла, ведь наказания там минимальны.
Я понимаю такую логику, и, в конечном счете, отношение к ситуации – в руках подзащитного. Если активисты решили, что ничего страшного с ними не происходит – их право. С другой стороны многие люди, особенно впервые сталкивающиеся с административным преследованием, возмущенны самим фактом того, что их ни за что привлекают к какой-то ответственности. И они прилагают усилия, чтобы их не судили в нарушении законов.
Нельзя и не учитывать произошедшее значимое ужесточение административной ответственности по части митингов. Штрафы резко возросли. Люди начали больше обращать внимание на административные преследования, ведь не смотря на свою незначительность это политическая репрессия. Естественно против нее надо протестовать, и что называется собирать досье на преследования. Особенно активистам, которых привлекали по КОАП, что вполне пригодиться в будущем. Почему? Если активиста преследуют более серьезными методами, документы об административных делах могут помочь ему при признании узником совести, или получении статуса политического беженца. Досье из административных репрессий показывает историю преследований оппозиционера.
Также всегда есть надежда, после обжалования в российских судах, поднять вопрос в Европейском суде по правам человека. При благоприятном рассмотрении жалобы, возможно, требовать от РФ компенсацию.
Получается не все так просто, как думают в интернете?
В общем – то да. Чем больше участники политизированных движений сидят в интернете, тем проще все им кажется в жизни.
Ваши соображения по русским националистам, которые попадают под репрессии. Какие главные ошибки для них характерны?
Основная ошибка – люди слишком поздно обращаются за юридической помощью. Думать о защите необходимо загодя, до возбуждения уголовного дела, ведь, как правило, понятно, что «это» вот-вот произойдет, если активист занят определенными действиями. В принципе к началу преследования люди вполне могут найти адвоката, которому доверяют, и обратятся за помощью после возбуждение дела. Но положение вещей таково – правые активисты думают о защите после «звонка» в дверь. Потом ищут адвоката, находят первого попавшегося, да, возможно он окажется хорошим, но к делу нужно подходить с умом, и понимать, что есть как добросовестные адвокаты, так и нет.
Последние время СМИ усиленно говорят про политические репрессии, хотя разгул прошлых лет как-то обходили стороной. Как вы думаете, какие политические силы больше страдают от преследований. И насколько действителен образ юридически безграмотного националиста, и умного на допросе левого, либерала?
До самого последнего момента националисты подвергались более серьезным репрессиям, чем левые или либералы. Нацболов я ставлю отдельно. Поэтому только сейчас, когда возбужденного уголовное дело против Сергея Удальцова, левыми оказались примерно в такой ситуации, в которой националисты существуют годами. Например, в отношении всех лидеров националистических, оппозиционных режиму, организаций либо возбужденны уголовные дела, или их каким-то другим образом подвергали репрессиям. Крылов, Белов, Артемов, Квасов, Дёмушкин, Басманов, Екишев, Квачков, Константинов – их много.
Поэтому я считаю, что безграмотности в вопросе правовой самозащиты, как показывает привлечение Удальцова, хватает везде. Тот же Леонид Развозжаев, не так уж и сильно его ситуация отличалась от положения Ильи Горячева, «свидетеля» по делу Тихонова – Хасис. Фактически Развозжаева не били, но создали вокруг него такую истерическую обстановку, что человек представил, будто бы его убьют. И он дал показания, которые от него хотели. Правда, потом он повел себя правильно, как только представилась возможность, отказался от показаний, заявив, что они выбиты. Что не сделал Горячев, в чем их кардинальное различие.
В целом из всей оппозиции – либералы подвергаются меньшим репрессиям. Но они реагируют лучше благодаря поставленной юридической помощи и мощным правозащитным и информационным ресурсам. Что сказать? Надо учиться.
Недавно прекращено дело против адвоката Дагира Хасавова. Кое-кто в оппозиции считает его правозащитником и рад такому повороту. Ваша позиция?
Во-первых, я мало осведомлен о его общественной деятельности. Во-вторых, кодекс адвокатской этики препятствует широким рассуждением по такой теме. Поэтому я воздержусь от комментариев, но скажу, что было квалификационной комиссии Адвокатской палаты города Москвы, на котором рассматривалось представление Минюста о лишении Хасавова статуса адвоката, но в этом было отказано по процессуальным основаниям.
Вы уже касались в интервью проблематики провала националистов на выборах в “Координационный совет”. А если подробней?
Итоги для националистов не очень хороши и ожидаемы в силу некоторых причин. Сама площадка КС и аудитория, которая в массе голосовала – прежде всего, либеральная. Соответственно националистам было тяжело. Второе – наиболее сильные правые пошли по националистической курии, где они конкурировали между собой. Хотя итоговые голоса показывают; Даниил Константинов, Игорь Артемов, Николай Бондарик и Константин Крылов имели все возможности пройти по общегражданской курии. Если бы названые фигуры баллотировались по общегражданскому списку, то менее известные националисты попали в КС по националистической квоте.
Плюс избирательная компания проведена националистами неверно. Было очевидно – большая часть националистов не собирается участвовать в голосовании. Баллотирующиеся националисты должны были убеждать зарегистрироваться и голосовать. Но фактически компанию ограничили призывами –«голосуй за нас». Кроме призывов не рассказывалось, почему ты должен голосовать именно за этих людей. Про кандидатов ничего не рассказывалось – кто они, зачем за них надо отдать голоса. Что и отличало националистов от либералов и левых. Даже я, следя за выборами, мало нового узнал о фигурах националистов. Зато много почерпнул о левых и либеральных кандидатах. Результат – избиратели ко дню голосования не имели представления о националистах и их взглядах, что также лишило националистов дополнительных голосов.
Означают итоги выборов в “КСО” серьезное поражение русского национализма?
Ничего страшного в неудаче нет. Националистам конечно надо участвовать в работе Координационного совета, и хорошо, что он есть. Просто некоторые, кажется, забывают, что националисты с начала 1990-х годов оказались выключенными из политической повестки. И все перемены в стране прошли мимо них, с печальными для русского народа результатами. Естественно были люди, которые в девяностые не хотели нынешней ситуации, но националисты не смогли их возглавить. Из страха, перед тем, что они окажутся на трибуне с какими-то «неправильными» людьми, я помню, тогда очень боялись евреев. Националисты из-за ложного страха убежали из политики и спрятались в свою нишу, из которой им еще трудно полностью выйти.
Националисты в 2000-х создали ряд крупных организаций. В наши дни, по моему мнению, достигнуто важное достижение – националисты включены в общеоппозиционное движение составляя его значимую часть. Что дает надежду, после изменения политического режима в обозримом будущем, националистам стать частью обновленной политической системы новой России. И тогда мы сможем претендовать на участие во власти парламентским путем, что наглядно и успешно демонстрируют националисты на Украине. Умеренно националистическая, по украинским меркам партия “Свобода”, для нас они радикальные националисты, более чем “ДПНИ”, раз за разом получают значимое число голосов в парламенте. Рассуждай украинские националисты, как русские, то они не прошли бы никуда.
