Когда и куда посадят Леонида Реймана, Дмитрия Милованцева и Максута Шадаева?
Правоохранительные органы России наконец-то заинтересовались ближайшим окружением бывшего министра информационных технологий и связи РФ Леонида Реймана, занимавшего этот пост в 2000-2008 гг. По сообщению агентства Comnews, Следственный департамента МВД России собирается вызвать на допрос бывшего заместителя министра Дмитрия Милованцева, а также экс-начальника Департамента государственных программ и развития инфраструктуры Мининформсвязи РФ, сейчас – помощника руководителя администрации Президента РФ Максута Шадаева. Им будут заданы вопросы по поводу использования (точнее, «освоения») в 2002-2008 гг. почти миллиарда долларов (21,2 млрд. руб. по тогдашнему средневзвешенному валютному курсу), выделенного из федерального бюджета на реализацию программы информатизации государственных и муниципальных органов управления «Электронная Россия». Следователей, в частности, интересует история заключенного под патронажем Милованцева-Шадаева и их непосредственного руководителя Реймана в 2004 году контракта между государственным телекоммуникационным холдингом «Связьинвест» и американской корпорацией Oracle на установку системы управления ресурсами предприятия (ERP) Oracle E-Business Suite на сумму свыше $150 млн. А кроме того – взаимоотношения между Мининформсвязи и германской корпорацией Siemens. Как известно, еще в 2006 году сотрудники концерна, арестованные в ФРГ по подозрениям в коррупции, признали, что Siemens тратил на взятки в странах СНГ не менее 10 млн. евро в год.
Прокуратура Франкфурта-на-Майне в то время возбудила уголовное дело с целью установить роль руководства министерства информационных технологий и связи РФ в коррупционных связях с сотрудниками Siemens.
По данным франкфуртской прокуратуры, бизнесмены, связанные с тогдашними руководителями ведомства, через подставные фирмы на Кипре и Бермудских островах перевели в Россию около 100 млн. евро, полученных из взяток или других нелегальных сделок в российской телекоммуникационной отрасли.
Такой интерес со стороны силовых структур к бывшим чиновникам, чьи имена давно стали символами коррупции в отрасли информационных технологий, вполне объясним. Непонятно другое: почему следователи планируют задать Милованцеву и Шадаеву так мало вопросов? И почему для дачи показаний до сих пор не вызван признанный лидер всей группировки – Леонид Рейман?
Чтобы помочь следствию поработать в нужном направлении, можно было бы подсказать следствию еще, как минимум, семь интересных вопросов.
1. Каким образом Леонид Рейман, который 11 лет (1999 – 2010 гг.) проработал на государственной службе (в должностях первого заместителя председателя, председателя Госкомсвязи РФ, министра связи и информатизации РФ и советника Президента РФ), а до поступления на госслужбу не считался богатым человеком, уже к началу 2011 года разбогател настолько, что вошел в авторитетный рейтинг российских миллиардеров журнала «Финанс.»? Не связаны ли эти доходы с федеральными средствами, которые выделялись на реализацию «Электронной России» в бытность г-на Реймана министром?
2. Проверялась ли версия, что к 2008 году Леонид Рейман и упомянутые выше представители его ближайшего окружения были фактическими владельцами 31.3% акций крупнейшего сотового оператора «МегаФон», которые в 2008 г. были куплены структурами, связанными с бизнесменом Алишером Усмановым, за сумму, близкую к $4 млрд.? Кто считается получателем этой гигантской суммы?
3. Какова степень причастности Максута Шадаева, известного своими связями в специфических силовых структурах, к исчезновению (и, возможно, гибели) известного бизнесмена, бывшего владельца 25% ОАО «МегаФон» Леонида Рожецкина, которое произошло в Латвии в марте 2008 года?
4. Каким образом господа Рейман, Милованцев и Шадаев стали владельцами одного из крупнейших предприятий российской электронной промышленности – НПО «Ангстрем» (Московская область), о чем было объявлено в СМИ в 2011 г.? На каких основаниях и по каким причинам НПО «Ангстрем» в 2008 г. получило кредитную линию госкорпорации ВЭБ (Банк развития) на 815 млн. евро на реализацию проектов, связанных с интересами Реймана и его командой?
5. Верны ли предположения многих участников рынка, что господа Рейман, Шадаев и Милованцев фактически контролируют созданный в 2010 г. инвестиционный фонд NGI (объем собственных средств фонда – $40 млн.), который номинально специализируется на инвестициях в венчурные проекты в сфере разработки программного обеспечения и, в частности, приобрел для этих целей французскую компанию Mandriva? Каковы реальные источники средств фонда NGI?
6. Правда ли, что Максут Шадаев, будучи действующим федеральным чиновникjм (помощником руководителя администрации Президента РФ), в интересах Леонида Реймана управляет созданным в 2011 году инвестиционным фондом Alternative Capital Investments, зарегистрированным на Кипре? Возглавляет ли Максут Шадаев кипрскую управляющую компанию Alternativa, имеющую прямое отношение к этому инвестиционному фонду? Какова роль банка ВТБ и его кипрской «дочки» – Русского коммерческого банка (РКБ) – в финансовом наполнении инвестиционного фонда Alternative Capital Investments? Какова роль частной корпорации IBS в создании данного инвестиционного фонда и управлении его проектами?
7. Почему Максут Шадаев, будучи действующим сотрудником администрации Президента РФ, занимает офис в здании негосударственного, некоммерческого Института современного развития (ИНСОР) по адресу: Москва, ул. Делегатская, д. 7, принадлежащего, по некоторым данным, компаниям Леонида Реймана? Когда и каким образом здание (бывш. дворец культуры «Красный пролетарий»), ранее находившееся на балансе Министерства информационных технологий и связи РФ, было приватизировано частными компаниями, связанными с Леонидом Рейманом? Какова роль этих компаний в финансировании и ином обеспечении деятельности Института современного развития (ИНСОР), попечительский совет которого возглавляет непосредственного Президент РФ Дмитрий Медведев?
Ответить на все эти вопросы в полном объеме довольно сложно. Даже «асам» из российских следственных органов. Но и половина правильных ответов позволяет предположить: по совокупности улик, с учетом поглощения менее строгого наказания более строгим два бывших крупных федеральных чиновника (Рейман, Милованцев) и один нынешний (Шадаев) могли бы в скором времени заняться информатизацией, компьютеризацией и системной интеграцией сибирских руд. И заниматься этим довольно долго. Лет 10-15. Строгого режима. С конфискацией.
