Наши буржуазные охранители любят говорить, что склонность к революции — это нереализованные комплексы некоторых отдельно взятых граждан. Но революция — это, в первую очередь, огромные амбиции.
И далеко не всегда личные.
Скажем, у меня никаких особенных амбиций нет, а те, что были — давно удовлетворены. Но я, как и большинство граждан в России, желаю жить в амбициозной стране.
Только не надо путать амбиции с понтами. У нынешней России амбиций нет вовсе — а вот понтов много.
Государственные амбиции от понтов отличаются очень просто — за понтами ничего нет. Мы можем бряцать военной мощью, которую разворовываем, гордиться научным потенциалом, который разбазариваем, говорить о единении народа — совершенно эфемерном, и славить сильного национального лидера, в силе которого тайно сомневаются даже искренне любящие его — все это и есть понты, а не амбиции.
Порой кажется, что у любого человека с чувством достоинства смотреть на происходящее давно нет никакого желания.
Но это ошибочная уверенность.
Тут публицист Григорий Ревзин осчастливил остроумной статьей «Большие маленькие дела». Подзаголовок статьи: «О кризисе революционной логики».
Подход, конечно же, не поражающий новизной. О кризисе революционной логики начали говорить еще в начале 90-х. Тогда новая буржуазия только-только совершила в своих целях самую настоящую революцию и по ее завершению немедленно объявила: баста! Больше революций не надо. Теперь будем развиваться эволюционно.
С тех пор новые буржуазные охранители, едва почувствуют запах паленого, сразу самозабвенно рассказывают про эволюцию и про малые дела.
Никто из них не хочет объяснить, хотя бы кратко, почему, к примеру, в 1991-м году все они поголовно были против эволюции, а сейчас вдруг стали «за».
Мы-то знаем, почему, но пусть они сами про это хоть раз скажут.
Впрочем, можем попытаться ответить за них.
Со времен буржуазной революции в России, у многих представителей новых российских элит, в связи с неожиданным и даже несколько парадоксальным повышением материального состояния (все заработано адским трудом, работали годами с 6 до 24 – знаем-знаем, даже не повторяйте), очень развился инстинкт самосохранения.
Ввиду того, что инстинкт — это не рог и не хвост, его при внешнем рассмотрении и не увидишь. Даже сами носители этого инстинкта могут о нем вроде как и не догадываться.
Проблема в том, что их инстинкт личного самосохранения многократно преувеличивает инстинкт самосохранения, прошу прощения, нации.
И вот два этих инстинкта – у отдельных личностей, и у нации в целом – вступают в некоторое противоречие.
Что бы ни происходило в стране, наша новая и вполне самозваная аристократия теперь всегда будет твердить, что ломать ничего нельзя, двигаться можно только э-во-лю-ци-он-но!
Ну, то есть очень медленно и аккуратно. Так, чтоб когда все начнет обваливаться (а все начнет обваливаться, это втайне понимает и сама аристократия), – они могли аккуратно собрать вещи и выехать в новое место проживания — уже, впрочем, неплохо обжитое в период т.н. эволюционного развития.
По любым статистическим показателям нынешняя Россия кошмарным образом проигрывает Советскому Союзу образца 1985 года. Да, продуктовые полки забиты более-менее съестными товарами, и личного автотранспорта у населения стало больше. Еще телеканалов прибавилось. Но: умирает людей больше, а рождается меньше. Преступлений больше, а раскрываемость меньше. Больных самыми необычайными заразами больше, а лечат их — в целом по стране — все хуже. У нас первое место в мире по подростковым самоубийствам! Это на фоне стабильности-то. Коррупция выросла вообще несопоставимо со временами исторического материализма. Аварийность в связи с общей деградацией технической базы по стране тоже в разы выше. Урожаи в сельском хозяйстве, что бы нам тут периодически не врали, упали. Про остальное народное хозяйство вообще говорить не хочется. Кто-то может сказать, что армия стала сильнее? Космические программы какие-то новые появились? Или хотя бы старые остались? А теракты? А наркомания? Про беспризорных и бомжей вообще говорить неприлично — это дурной тон, в ответ на это у нас уже лет десять брезгливо пожимают плечами: типа, тоже мне довод, пошлость какая.
И вот, несмотря на все это, в 1989-м году нас убеждали, что так больше жить нельзя, а сейчас те же самые люди уверяют, что только так и можно.
Знаете, почему? Потому что, по их мнению, Советский Союз был объективным злом. А все зло, которое имеет место сегодня — это, не поверите, объективные процессы. Разница!
Поэтому объективное зло надо уничтожать (и потом еще 25 лет рассказывать, как хорошо, что оно уничтожено), а объективные процессы — в целом надо принимать. А частности ретушировать.
Тех же, кто их не принимает, желательно изолировать.
«…совершивших революцию в 1917-м году было немного, – пишет Ревзин в своей статье, – рассматривая историю этого несчастного года, трудно ведь не прийти к выводу, что тогда недоглядели. Нет, ну конечно, можно сказать, что не Ленин с Троцким, так Зиновьев с Каменевым, не Дзержинский главным палачом, так Свердлов бы поработал, вообще, нашлись бы люди. Но, в принципе, если так поискать, то их всех вместе набирается едва 100 человек, которые могли возглавить всю эту заваруху. Ведь ее же нельзя просто так возглавить, надо как-то засветиться. Невозможно стать вождем совсем уж из подполья. Так что все известны поименно. Ну что, 100-милионное государство не в состоянии решить проблему 100 человек?
Причем у меня такое ощущение, что это знают не только все вообще, но и те, кто у власти в особенности. И думают, что в этот раз уж точно доглядим. У государства большое дело — сбережение народа от революции, но при этом оно сводится к чему-то довольно-таки локальному, опять же, не больше 100 человек, и все они уже есть, и известны поименно».
Послушайте, это только мне кажется, или и вам тоже? Автор статьи прямо предлагает выловить и как-то незатейливо, от беды подальше, прикрыть сто человек? То есть выходит в свет с публичной инициативой провести избирательные репрессии?
И это все публикует «Огонек»?
Помните, какой был «Огонек» в 1989-м году? Можете себе представить, как бы отреагировал этот «Огонек» тогда, если б какой-нибудь Егор Лигачев призвал бы выловить и посадить сто самых рьяных демократов?
Как все меняется, Боже мой.
Надо, конечно, напомнить Григорию Ревзину, что репрессии имели место и в прежние времена.
И Радищева ссылали, и Достоевского, и Чернышевского.
Хотя, быть может, стоило их всех перестрелять без суда и следствия, а не стучать в барабаны попусту.
И большевики, и прочие эсеры из тюрем и ссылок не вылезали, и, как бы по-скотски сейчас на эти темы не иронизировали («сидели как на курортах!»), умирали смутьяны в этих ссылках в очень даже приличных количествах.
Собственно, и революционные преобразования памятного 1917 года начались, когда большинство этих самых большевиков либо находилось за границей, либо сидело за решеткой.
То есть нельзя сказать, что не доглядывали. Головы вот, повторимся, не рубили прямо на площадях, и это, кажется, Григория Ревзина огорчает — а так, старались, работали.
И сейчас работают. И хотели бы добиться окончательного результата, но не все так просто.
У Ревзина, судя по всему, несколько идеалистические представления об этих процессах, поэтому я могу объяснить суть проблемы на одном простом примере.
В 2001-м году на границе Казахстана был задержан Эдуард Лимонов и ряд его ближайших соратников. Сажать их собирались надолго, это всем тогда было понятно.
Я находился в те дни внутри ситуации, и могу с Ревзиным поделиться своими ощущениями.
Удивительным образом после ареста Лимонова в партию начался приток новых людей — сотен и даже тысяч человек.
Партийные организации стремительно возникли почти в семидесяти городах, хотя органы были уверены (почти как Ревзин сейчас), что без Лимонова и его ближайших соратников партия немедленно развалится.
Если б тогда власти решили провести массовую зачистку — пришлось бы запустить, как минимум, сотни уголовных дел по всей стране. Причем, конечно же, дел надуманных, ложных и лживых.
Власть это прекрасно осознала чуть позже, когда Лимонова посадила (правда, на меньший срок, чем ожидалось), а партия, пока он сидел, так и продолжала расти день ото дня.
Можно было бы посадить еще десять, или двадцать, или сорок человек, – собственно, так и делали, – а результат получался противоположный.
Тогда в кремлевских покоях кто-то додумался объявить всю партию целиком экстремисткой, чтоб не утруждать себя поиском вины у нескольких тысяч активистов или фальсификацией полутора тонн уголовных дел.
Объявили! – но желаемого все равно не достигли.
Сейчас Ревзину кажется, что если упрятать куда-нибудь с глаз долой Навального вместе с его, будь он неладен, Координационным советом — все исправится. И тут я, пожалуй, с подлой ухмылкой, Ревзина поддержу.
- Да! – скажу я, – Да! Давайте посадим под домашний арест весь КС поголовно!
Потому что именно в этом случае, и только благодаря этому, на авансцену выйдут люди, реально готовые к оппозиционной, простите за патетику, борьбе.
Григорий Ревзин, быть может, думает, что власть глупая, а он умный. Мы не готовы сказать, что все ровно наоборот. Но власть точно не глупая. Власть прекрасно отдает себе отчет в реальном оппозиционном потенциале, скажем, Собчак, или, скажем, Пархоменко.
Власть их не то, что не изолируют — она их будет хранить и беречь.
Поддерживать, конечно, под уздцы иногда, но в меру, в меру.
Потому что они тоже за эволюцию! Это ж самое важное, самое ключевое, самое волшебное слово! Это — пароль.
Жаль, многие понимают процесс эволюции превратно. Они искренне думают, что эволюция — это плавное и величественное течение природы, а революция — это результат рукоблудия каких-то вздорных негодяев.
На самом деле, революция уж точно имеет не меньшее отношение к природе, чем эволюция.
Мне здесь не хотелось бы пересказывать советские учебники моему совершенно случайному оппоненту Григорю Ревзину (просто под руку попалась эта статья — но ее тезисы много кто повторяет, большого ума не надо для этого). Однако одну вещь из этих учебников мы все-таки напомним. Про «верхи не могут, низы не хотят».
Дело вовсе не в ста весьма относительно буйных — а в том, что миллионы людей в России не испытывают уважения и доверия ни к одному государственному институту. Ни к судам, ни к прокуратурам, ни к полиции, ни к правительству, ни к парламенту, и т.д., и т.п.
Сложно представить вменяемого человека, который после недавнего ответа господина президента прекрасной женщине из Владивостока по поводу Сердюкова («Спасибо, Маша, садись!» – «Спасибо, Вова») в очередной раз продолжает всерьез доверять нашему гаранту. Таких доверчивых вовсе не так много, как нам рассказывают.
Да, есть люди, которые хотят, чтоб их оставили в покое, потому что у них все хорошо. Есть люди, которые всегда всего боятся. Есть люди, которым вообще нет дела до России — есть она или нет ее. Но с чего они взяли, что именно их жизнь и деятельность находятся в полном согласии с процессом эволюции? Кто об этом нашептал конкретно Ревзину? Голос ему был?
В статье своей Ревзин совершает традиционный подлог. Он уверяет, что в отличие от прекраснодушных людей, которые занимаются малыми, полезными делами, есть люди объективно дурные, которые хотят заниматься только большими, вредными делами, вроде революций. Нет, чтоб дерево посадить или старушку перевести через дорогу.
«Дедуктивная логика — сначала общий принцип, потом частные вопросы — начисто разбила индуктивную — от частных случаев к обобщениям», – сердится Ревзин.
Хоть убейте, но я все равно не пойму, какими малыми делами Григорий Ревзин предлагает исправлять ситуацию в сферах, частному человеку не подвластных?
С образованием, да, ясно: мы должны сами выучить своих детей, нам никто ничего не обязан. А вот с армией как? Научить сыновей стрелять из лука? Дать им уроки верховой езды? А с оборонным заказом как быть? Скинемся по червонцу?
Про космос молчим, там нам все равно делать нечего. Но есть другие, не менее, чем космос, масштабные проблемы, вроде экологии.
Летишь над Сибирью — и видишь огромные проплешины. Темпы, какими в нынешней России истребляют лес — не снились даже большевикам в эпоху индустриализации.
И как вы представляете себе малые дела в области лесопользования?
Вы посадили деревце — а они – раз, и спилили сто гектар в другом месте. Вы еще посадили, а они – раз, и отдали «в аренду» китайцам в аренду небольшой (с маленькую европейскую страну) кусочек тайги.
И так по всем направлениям.
Мало того! Год назад на Болотную площадь вышло сто тысяч человек, большинство из которых, как мне видится, последние двадцать лет занимались именно что малыми делами, в искренней убежденности, что если они нормально взрастят свой сад — то и вся страна расцветет.
Но нужно быть или совсем слепым, или не очень хорошим человеком, чтоб не увидеть, наконец, одну очевидную вещь: тысячи и даже миллионы малых дел неспособны хоть как-то уравновесить большие дела, творимые властью.
Тут надо еще раз повторить, а то никак не доходит: мы не против малых дел, мы за них, и сами, в меру сил, совершаем их. Просто есть проблемы, которые требуют иных подходов. Масштабных! Государственных! И этих проблем — до черта! Куда взгляд не кинь — сразу образовывается подобная проблема.
Та эволюция, что нам предлагает власть — это наша деградация по всем направлениям.
Власть неспособна решить проблему коррупции и воровства, потому что она сама, в первую голову, всем этим занимается, и не имеет ни сил, ни желания бороться с собою и себя побеждать. Они вывозили из страны 10 млрд долларов ежемесячно, вывозят и будут вывозить.
Армейская реформа, задача которой сделать армию компактной (то есть закрыть почти все оставшиеся военные училища и уволить еще тысяч сто офицеров) и модернизированной (ага) – точно сделает армию не только компактной (слово-то какое ублюдское), но и окончательно отсталой (а с кем нам воевать?).
Реформа образования, задача которой вывести образование на общемировой уровень, на самом деле имеет тайную цель (как и реформирование большинства остальных систем и отраслей) провести деконструкцию советской системы — безусловно действенной, но очень дорогой для нынешней, крайне экономной власти.
Власть экономит на нас и будет продолжать экономить, пока, как говорится, смерть не разлучит нас.
Я это вижу на примере той деревни, где живу (и десятка деревень в округе) — и спокойно отдаю себе отчет, что касается это вовсе не только провинции. Содержание большей части населения в России — нерентабельно.
Американцы тут делали масштабное исследование и пришли к выводам, от которых мы старательно бежим: Россия — с нашими кошмарными темпами вымирания, – не сможет контролировать свою территорию уже через тридцать лет.
Думаете, стоит подождать, чтоб убедиться в этом самим?
А я вот думаю, что не стоит.
…На посошок традиционно остается финальный вопрос: а с чего вы взяли, что после смены власти будет лучше?
Спорить тут бессмысленно, потому что спор касается того, чего на свете еще нет. То есть целиком лежит в области веры.
Тем более, если ваш оппонент, как, к примеру, все тот же Григорий Ревзин, на полном серьезе рассказывает про то, как Ленин терпеть не мог «малые дела» и именно поэтому совершил большую революцию. «Что было потом со здравоохранением, образованием и даже общественным питанием, мы хорошо знаем по истории — они прекратили свое существование», – констатирует Ревзин.
Ясно вам?
Ни много ни мало: «прекратили свое существование».
Не было у нас ни здравоохранения, ни образования вовсе. Сам Ревзин, видимо, учился по записям деда на бересте, питался кореньями и ими же лечился.
И вот с этим человеком мы тут спорили.
Ерундой какой-то иногда приходится заниматься, честное слово.
