Захар Прилепин: Важнее ваших свобод. Несколько тривиальных вещей о либерализме Путина

Есть вещи, которые важнее вашей свободы. Например, наша жизнь.

Либерализм, не устают повторять мне мои оппоненты, это — свобода. Как, спрашивают они, я смею называть либералом Путина, его деятельность порочит саму либеральную идею.

Вы заметили, как либералы разборчивы, когда говорят о реализации либерализма?

Когда они составляют свою «Черную книгу коммунизма» – в ход идет все: коммунизм – это и Куба, и Пол Пот, и Сталин, и Вьетнам, и Брежнев, и Китай времен Мао, и Никарагуа, и все перегибы восточного блока…

Все в одну топку, никаких различий между разнородными эпохами и диаметрально отличающимися режимами. Коммунизм — это ГУЛАГ и мотыгой по затылку.

Но едва речь заходит про либерально-буржуазные порядки, тут сразу начинаются сложные градации. На Кубе, ясное дело, коммунизм — там тюрьмы, голод и сумасшедший старик Фидель. Черт с вами, хорошо. Правда, там продолжительность жизни выше, чем в большинстве совсем не социалистических стран, в тюрьмах амнистия за амнистией, да и Фидель — один из немногих мировых лидеров, который сам пишет свою — очень, кстати, неглупую публицистику — то есть реально осмысляет действительность, чего о многих западных лидерах, выступающих все чаще в качестве старших менеджеров, не скажешь.

Но спорить не будем все равно — коммунизм у них.

Но что тогда в половине стран Латинской Америки или, скажем, Африки, где нищета удивительная, а никаких «леваков» у власти и в помине нет?

Само имя Лукашенко вызывает брезгливую и очевидную неприязнь — этот усатый дядька явственно реанимирует советскую матрицу — как в экономическом смысле, так и в смысле работы репрессивного аппарата.

Но кто бы мне объяснил, отчего ж внимание, которое ему уделяется, вообще не сопоставимо с тем вниманием, что уделяется, скажем, бывшим азиатским республикам СССР?

Что там, кстати, строят?

Не социализм же?

Либералы недоуменно пожмут плечами и ответят: феодализм.

Но как же так — если речь про Пол Пота — так тут сразу же вспомнят Ленина, Маркса и красные знамена пририсуют, а как про азиатскую или африканскую, или латиноамериканскую модель либерализма — сразу открещиваются.

Почему «левые» отвечают за все — а вы только за то, что у вас хорошо получилось?

Путин — не либерал, потому что при нем свободы нет – вот так, несколько вульгаризируя, можно сформулировать позицию моих оппонентов.

Свобода — это где-нибудь в США. Вот там либерализм.

Слушайте, а мне может кто-нибудь шепотом на ухо объяснить, почему в США вечный бой идет между республиканцами и демократами? Почему самый «левый» там — это Обама? Там что, нет никого полевее? Местных Троцких американская земля не рожает?

Не поверю ни за что. Их там наверняка завались.

Нет, ну правда – «левая» идея — одна из наиважнейших в нынешнем мире — как же так получилось, что страна, символизирующая свободу, выстроила такой порядок вещей, что коммунисты там никогда и ни при каких условиях не выйдут в мир большой политики, не вступят в бой с белыми консерваторами и черными демократами?

Какая ж это свобода? Это пародия какая-то. Ничем не лучше нашего парламента.

Помню, когда был в США, в Нью-Йорке рассказывал местной прессе про акции российских нацболов — в том числе вспоминал о том, как в Нижнем мои сотоварищи оцепляли дома в старом городе, чтоб не дать их разрушить нуворишам из местной администрации, сносящим памятники архитектуры ради своих стеклянных уродов.

Меня слушали, кивали — но как-то без особого сочувствия.

Потом подошел один — из числа советских эмигрантов тридцатилетней давности — журналист и сказал негромко и печально: «В Нью-Йорке вас бы всех немедленно посадили».

«У нас тут, – рассказал он, – целая община создалась лет десять назад, пытающаяся спасти Нью-Йорк от варварской застройки — вскоре приехала полиция, и этих людей больше никто не видел: кого-то упрятали далеко и очень надолго, кто-то сам догадался и ушел на дно».

Не знаю, правда это или нет — за что купил, за то и продаю.

Только не надо думать, что я тут хочу сказать, что при Путине все хорошо — и он почти Махатма Ганди.

Я не про то. Я про то, что Путин — такой же либерал, как и все остальные Обамы на свете.

А то, что он коррупционер… А в Италии что, нет коррупции? В Турции нет? В Греции?

Давайте по сути: частная собственность есть у нас? Есть. Средний класс, как ни крути, тоже есть? Есть. Рынок есть? Ну есть же — зайдите в любой магазин, где торгуют продовольствием, одеждой и личным транспортом — это что, не рынок, что ли? Еще какой рынок.

Но самое главное — Путин реально дал полную свободу деньгам. Да, не людям — но люди ее нигде не имеют в должной мере, ни в США, ни в Японии, ни в Украине, ни в ЮАРе — а деньгам.

Он построил систему, при которой, в числе прочего, из страны ежемесячно уходит 10 млрд долларов.

Частная собственность — это что? Это частное право пользоваться своим частным хозяйством в частных целях не особенно взирая на государство.

У нас такое количество людей и денег свободно от государства, какое не снилось ни одной самой либеральной стране.

И не надо думать, что деньги вывозит только Владимир Владимирович и его окружение.

Деньги вывозят все кому не лень.

Это и есть главное достижение либерализма, разве нет? Свободно распоряжаться своей свободой, в том числе финансовой.

Свободная пресса тоже, конечно, нужна — чтоб, если у тебя государство начнет отнимать деньги, можно было бы об этом прокричать, но, положа руку на сердце, скажите — а вы правда уверены, что в России такая уж вопиющая цензура?

Мы что, что-то не знаем о процессе Ходорковского, деле «Pussy Riot» или очередных разоблачениях Навального? Да я сам задавал товарищу президенту вопрос про его друга Тимченко, торговавшего, как говорят, третью российской нефти, но налоги выплачивавшего, согласно некоторым данным, почему-то за пределами России. Спросил — и все желающие об этом узнали и имели возможность сравнить ответ Путина с реальным положением дел. Да, не на Первом канале, конечно — но давайте будем реалистами.

«А вашего Лимонова не пускают в телевидение!» – скажут мне мои оппоненты.

А моего Лимонова отлучали от телевидения не только в ужасной антидемократической России, но и в прекрасной демократической Франции — где после того, как Лимонов повоевал за сербов, даже книги его перестали издавать — и не издавали 15 лет. Отменили такого писателя — и когда я приезжал во Францию году еще в 2005-м или 2007-м и спрашивал про Лимонова на светских пати, все чуть озадаченно оглядывались по сторонам и говорили негромко: «Лимонов, да, да, был… Ну, давайте не будем об этом… У нас тут не очень принято…»

Тут придется еще раз повторить, а то меня наверняка отдельные личности поймут неправильно: я не защищаю Путина — Путин построил в России экономическую систему, которая губительная для России, — я веду к одному тривиальному выводу: то, что в России имеет место быть — это все-таки либерализм.

С некоторыми российскими чертами — равно как есть либерализм с австралийской спецификой, с бразильской, с канадской, с итальянской, с польской, с украинской, а также — с японскими приправами.

Да, у нас коррупция, да, питерские, да, всевластие спецслужб, да, суды работают плохо — но это все равно либерализм: ВТО — это либерализм, банкротство наших нерентабельных промышленных предприятий — это еще какой либерализм, и банкротство русской деревни — тоже натуральный либерализм, и наличие в телевизоре Познера и Сванидзе — это тотальный либерализм, а то, что там нет Шустера с Киселевым — ну извините, не все сразу, надо и братской Украине помочь – кадрами поделиться; и Радзиховский выступает за действующий порядок вещей, потому что он настоящий либерал, а не потому, что он коммунист.

Претензии либералов к Путину просты — он для них недостаточный либерал. А вот Медведев — который, на самом деле, ничем особенным от Путина не отличался — почти уже достаточный, но, жаль, несколько безвольный — надо было бы покрепче ему за руль держаться, назначить кого-нибудь пояблочней на место «ЕР», и либералы были бы вполне довольны.

Вывод простой — Путин, даже в состоянии недостаточного либерала — для России в конечном итоге: очевидный вред.

А если он вдруг станет либералом полным и законченным — это вообще будет катастрофа.

Потому что, говорю, есть вещи, которые важнее ваших свобод.

Наша, вступающая в противоречие с реализацией этих свобод, жизнь.