Недавно экс-президент Банка Москвы Андрей Бородин подтвердил (в интервью газете «Ведомости») то, о чем мы Вам, дорогой читатель, рассказывали уже давно: бизнесмены Игорь и Виталий Юсуфовы (отец и сын), а также сенатор от Республики Дагестан Сулейман Керимов позиционируются как близкие деловые партнеры и коллективный кошелек действующего президента РФ Дмитрия Медведева.
Как известно, через 2 дня после публикации интервью Генеральная прокуратура РФ объявила Андрея Бородина в международный розыск. В отличие от многих, я не считаю, что этот шаг был ответом на бородинские откровения. Так стремительно правоохранительные органы у нас не работают, там и быстродейственных кадров-то практически не осталось. Скорее, все случилось ровно наоборот. Бородин, отсиживающийся, как известно в Лондоне, недавно узнал, что его собрались-таки объявить в международный розыск. Вопреки многочисленным заверениям влиятельных российских лиц, что, дескать, ты молчи, и уголовное преследование постепенно рассосется. Вот он и перестал молчать, сняв эмбарго с интервью. И все вышло для опального банкира наилучшим образом. C точки зрения британской юстиции все выглядит так, что Бородин выстрелил первым, а Кремль ему отомстил. Есть чем аргументировать ходатайство о политическом убежище, равно как и лондонский иск к Юсуфовым и банку ВТБ о политически мотивированной экспроприации активов. Дай Бог, еще повеселимся, глядя на продолжение всей этой заварухи.
Но речь у нас сегодня не о мытарствах / перспективах Бородина. Хочется проанализировать бизнес Дмитрия Медведева в контексте общей логики современной российской власти.
Сложившаяся в России монетократия – режим всевластия денег – предполагает, что деньги есть единственная разумная цель любой человеческой деятельности. Все остальные цели, которые на протяжении истории человечества считались более-менее легитимными – творческое удовлетворение, слава и т.п. – должны рассматриваться лишь как прелюдия к деньгам, и не более того. Если, конечно, субъект целеполагания – «нормальный человек» (не идиот в самом широком смысле слова).
Естественно, и самая главная деятельность в России – президентская – должна приводить, на выходе, к большим и самовоспроизводящимся деньгам. Каторжный труд галерного раба заслуживает щедрой оплаты.
Когда на президентский пост пришел Владимир Путин (январь 2000 г.), ему предстояло решить непростую задачу: как сесть на большие деньги и одновременно не разрушить элитную Конвенцию жуликов и воров, не потревожить крупный бизнес, который видел в новом президенте скорее гаранта своей стабильности, чем рейдера?
Владимир Владимирович решил задачу не без присущего ему (в некоторых местах) блеска. Он стал загребать под себя то, что плохо лежит. А плохо лежало в то время в стране очень много всего.
Например, «Роснефть». С сентября 1998 года эта госкомпания находилась в поле неформального влияния известного энергетического бизнесмена Зии Бажаева. Бажаев сам долго хотел стать президентом «Роснефти», но ему объяснили, что в сложной политической обстановке человек чеченского происхождения на такую должность не проходит. И тогда бизнесмен пролоббировал в президенты компании свою (на тот момент) креатуру – Сергея Богданчикова, гендиректора «Сахалинморнефтегаза». Но 9 марта 2000 года, в самом начале путинской эры, Зия Бажаев погиб в авиакатастрофе (примечательно, что вместе с ним разбился владелец медиа-группы «Совершенно секретно» Артем Боровик, связанный с г-ном Богданчиковыми некими странными полусемейными отношениями). С точки зрения внутриэлитного распределения прав и обязанностей, «Роснефть» осталась бесхозной и вскоре органически перешла под контроль путинской группы – в лице Игоря Сечина.
Или, скажем, «Сургутнефтегаз». По состоянию на 01.01.2000 оставалось совершенно неясным, почему «красный директор» Владимир Богданов, которому ни ельцинская семья, ни путинский клан ничем не обязаны, в одиночку контролирует такой сладкий актив. Была проведена разъяснительная работа, по итогам которой, судя по всему, половина контрольного пакета «Сургутнефтегаза» перешла под неформальное президентское покровительство. Они давно решают вопрос, как сделать неформальное формальным, но пока не решили.
Еще пример – «Газпром». Никаких обязательств ни перед Ремом Вяхиревым, ни перед Виктором Черномырдиным, игравшим ключевую роль в газовой монополии, у Владимира Путина не было. И в 2001 году он просто убрал Вяхирева и поставил на его место Алексея Миллера. Который считался кассиром Путина еще в первой половине 1990-х, когда все они подвизались в мэрии Санкт-Петербурга. Сейчас от «Газпрома» в той или иной форме кормятся сотни всевозможных партнеров, друзей, родственников и знакомых премьер-министра (бывшего и будущего президента). А мы еще удивляемся, что корпорация стала глобальным лидером по уровню затрат.
Тогда же возрос и трейдер Gunvor – который, видимо, исключительно за счет связей своих всемирно прославленных бенефициаров, Геннадия Тимченко и Торбьорна Торнквиста, почти не знакомых с Владимиром Путиным, быстро превратился в компанию с годовым оборотом в $65 млрд.
Единственным исключением из правила – актом прямого изъятия собственности у полноправного участника Конвенции – стал захват ЮКОСа в 2003-06 гг. О причинах той драмы, поколебавшей уверенность многих в мудрости и справедливости Путина как элитного модератора, мы подробно рассуждали здесь, повторяться не будем.
Так и продолжалось победное шествие Путина, пока президентом не стал Медведев. С мая 2008-го уже он должен был, согласно правилам монетократии, формировать свой бизнес-холдинг. Хотя ему, конечно, это было делать гораздо сложнее: плохо лежащих активов/ресурсов после того, как путинцы поураганили в 2000-2008 гг., осталось гораздо меньше. Еще одна проблема: к моменту прихода на президентский пост у Медведева, в отличие от его предшественника-преемника, не было существенного самостоятельного опыта в бизнесе. А значит, не было большого выбора людей, способных стать кураторами / операторами крупных бизнес-проектов.
Возможно, именно этим обусловлен выход на авансцену таких людей, как Сулейман Керимов и Юсуфовы. Т.е. бизнесменов с опытом и психологией рейдеров, любящих и умеющих отнимать, а не просто ждать, пока перезревшая груша сама свалится к ногам.
Есть версия, что Медведев и Юсуфов-старший (Игорь) сдружились, когда оба работали в совете директоров «Газпрома» (Медведев – его председателем). Еще говорят, что Юсуфова в 1990-е годы ввел в семью Бориса Ельцина близкий к ней банкир и юрист Александр Мамут, а уже по «семейным» связям тот добрался и до Медведева, к которому ельцинский пул всегда благоволил. (Есть основания полагать, что назначение Игоря Юсуфова министром энергетики в 2001 году пролоббировал не кто иной, как Роман Абрамович). Как бы то ни было, нет сомнений, что многое рассказанное Андреем Бородиным в его скандальном интервью «Ведомостям» – правда.
Долгая же связь семейства Юсуфовых с г-ном Керимовым очевидна. Горский еврей (тат) Игорь Юсуфов родился в 1956 году в Дагестане, в Дербенте, и, видимо, с юности был тесно связан с кругами, из которых пришел в большую экономику и политику Сулейман Керимов.
К альянсу Керимова – Юсуфовых одним своим боком примыкает банк ВТБ во главе с Андреем Костиным. Имеется убедительное предположение, что Костин обязан Юсуфову-старшему стартом своей яркой и длительной карьеры финансиста. Вроде бы в самом начале 1990-х Юсуфов, в то время – заместитель министра внешнеэкономических связей РФ, принял Костина (по звонку из аппарата тогдашнего вице-президента Александра Руцкого) и обеспечил тому некие связи, оказавшиеся для будущего шефа ВТБ весьма полезными. И хотя сегодняшние отношения Юсуфова и Костина следует считать, скорее, сложными и неоднозначными, в больших проектах, сулящих миллиарды, они зачастую действуют вместе.
Кстати, в бизнес-судьбе Медведева Дагестан вообще играет исключительную роль. Поскольку альтернативное крыло деловых партнеров представляют братья Магомед и Зиявуддин Магомедовы, владельцы группы «Сумма», а также примыкающий к ним Ахмед Билалов. Предводители так называемого «хунзахского клана», конкурирующего во многих областях с Керимовым и Ко. Братья Магомедовы в последние годы тоже тыркались в самые разные сюжеты и проекты, но прославились, прежде всего, реконструкцией Большого театра. Не случайно Медведев носился и носится с этой реконструкцией как с писаной торбой.
Почему действующий президент оказался так обречен именно Дагестану – до конца неясно. Это – предмет будущих исследований. Но когда северокавказской республике отгружается очередная гигантская сумма денег на очередные несбыточные замыслы типа «Курортов Северного Кавказа», знайте – все не просто так. Речь идет не только о превентивном умиротворении спящего мятежа, но о серьезных бизнес-интересах самых высокопоставленных федеральных лиц.
Собственно, с помощью своих бизнес-операторов Медведев начал влезать в еще доступные отрасли и кластеры экономики. Например, в телекоммуникации. Там ситуация оказалась довольно сложной и запутанной. До мая 2008 года ключевым игроком в отрасли был многолетний министр информационных технологий и связи Леонид Рейман. На пятки ему со всех сторон наступали влиятельные соперники – прежде всего, Михаил Фридман и Алишер Усманов. Этому консорциуму удалось свалить Реймана – добиться того, что в путинское правительство-2008 он не попал. Главой отраслевого ведомства (переименованного в министерство связи и массовых коммуникаций, сокращенно Минкомсвязи) стал шеф протокола президента Путина Игорь Щеголев. Основную роль в его назначении сыграли, насколько можно судить, Алишер Усманов и бывший путинский пресс-секретарь, сейчас – заместитель руководителя администрации президента Алексей Громов. Но Щеголев привел в отрасль и свою собственную бизнес-команду – инвестиционный фонд Marshall Capital, глава которого Константин Малофеев – давний наперсник и даже кум министра. Группа Малофеева достаточно быстро освоилась и взяла под фактический контроль «Связьинвест» и «Ростелеком», продвинув в обе компании своих генеральных директоров. А вскоре Малофеев и Ко стали владельцами примерно 10% акций «Ростелекома». Причем для приобретения этих бумаг использовались не только средства инвесторов Marshall Capital, но, согласно одной из версий, временно свободные ресурсы дочерних предприятий «Связьинвеста» – межрегиональных компаний связи, на руководство которых министерство имеет вполне понятное влияние. Эти средства аккумулировались в Газпромбанке, причем курировал проект, как говорят, вице-президент банка Сергей Иванов-младший, личный сын вице-премьера Сергея Иванова, формального правительственного куратора телекоммуникаций. Что, возможно, обусловило повышенную лояльность последнего к ускоренной отраслевой экспансии Marshall Capital.
Как при таком раскладе должен был формироваться IT-бизнес Дмитрия Медведева? Прежде всего, за счет использования эксклюзивного административного ресурса. Так и появилась на свет компания «Основа телеком», на 25% – принадлежащая министерству обороны России, а на 75% – вновь созданной фирме «Айкоминвест», формальным владельцем которой считается Виталий Юсуфов. И тут же «Основа телеком» без конкурса получила от военного ведомства заповедные частоты 2.3-2.4 ГГц для создания новейших систем связи 4G. 4 апреля 2011 года «Основа», олицетворяемая Юсуфовым-младшим, провела презентацию новейшей системы в подмосковной Кубинке (по ходу дела, Сулейман Керимов собирается строить в этой самой Кубинке VIP-аэропорт для бизнес-авиации), и присутствовал на этом мероприятии лично президент Медведев, источая слюни нечаянной радости по части русского технологического прорыва.
Компании «большой тройки» сотовой связи (МТС, «Вымпелком», «Мегафон») от случившегося слегка прифигели – они годами добивались от Минобороны заветных частот, а их на хромой козе объехала свежесозданная фирмешка безо всякого опыта и с непонятными финансовыми источниками. Но еще больше расстроилось Минкомсвязи. По некоторым данным, владельцы Marshall Capital просили семью Юсуфовых в знак вечной любви и дружбы «прислать» им блокирующий пакет «Основы телеком». Но получили безапелляционный отказ: у нас тут интересы президента, понимаешь, а вы еще на что-то намекаете!
Министерство Щеголева пыталось блокировать резвый старт «Основы», но не сумело. «Большая тройка» и «Ростелеком» летом 2011-го тоже получили от государства частоты для 4G – только другие. А в результате всего президент Медведев, похоже, сильно обиделся на министра Щеголева. В околокремлевских кругах убеждены, что в первом медведевском правительстве, которое предстоит сформировать в мае 2012-го, Щеголева уже не будет, а может быть, его уволят и несколько раньше. Кроме того, альянс Керимова – Юсуфовых получил, вестимо, высочайшую отмашку на изгнание команды Marshall Capital из «Ростелекома» и «Связьинвеста». В начале ноября было объявлено о том, что Сулейман Керимов купил у бывшего гендиректора «Связьинвеста» Евгения Юрченко (некогда лояльного, а ныне глубоко враждебного Константину Малофееву) 6% акций ОАО «Ростелеком». На рынке циркулируют предположения, что уже в близком будущем путем нехитрых рейдерских технологий главой компании станет человек из «бизнеса Дмитрия Медведева» – называются имена и Евгения Юрченко, который «лег» под президентских партнеров, и даже самого 32-летнего Виталия Юсуфова.
Не случайно банк ВТБ активизировал в последнее время преследование Константина Малофеева по всем фронтам. По иску ВТБ на сумму $230 млн. (долг одной из структур группы Marshall) Лондонский суд арестовал все имущество, имеющее отношение к Малофееву, включая 10%-ный пакет «Ростелекома». Я не удивлюсь, если кум министра Щеголева вскоре станет героем громкого уголовного дела и разделит участь Андрея Бородина – в правовом и географическом смыслах.
Но не телекоммуникациями едиными жив действующий президент. Стоит посмотреть внимательнее и на министерство обороны. То самое ведомство, которое без внятных формальных и фактических оснований пригрело на своей груди пресловутую «Основу телеком».
Многим кажется, что отставной Алексей Кудрин критикует Дмитрия Медведева за планы наращивания военных расходов только как добросовестный бухгалтер, опасающийся, что федеральный бюджет выйдет из нефтяных берегов. Это верно лишь отчасти. У риторического конфликта экс-министра с президентом есть более глубокие деловые пласты.
Во-первых, Кудрин и министр обороны Анатолий Сердюков давно враждуют из-за контроля над одним из важнейших центров прибыли в системе исполнительной власти – Федеральной налоговой службой (ФНС) РФ. Сердюков возглавлял ФНС в 2004-2007 гг., добился там больших успехов – в частности, доначислил ЮКОСу гигантские налоги, необходимые для банкротства компании, – и, уходя в «Арбатский военный округ», оставил на хозяйстве своего человека – Михаила Мокрецова. Сохранив тем самым инструментарий влияния на возмещение НДС и прочие бездонные схемы теневых заработков.
С осени 2007-го Алексей Кудрин, будучи как вице-премьер правительственным куратором Налоговой службы, добивался того, чтобы сердюковского кадра убрать, а своего – поставить. Это удалось в апреле 2010-го, когда директором ФНС стал «кудринец» Михаил Мишустин. Вскоре разразилось несколько скандалов со всякими налоговиками среднего звена, непосредственно завязанными на возмещение НДС. Стремясь защитить свой кадровый костяк, «сердюковские» организовали «дело Ольги Черничук». «Кудринские» ответили «делом Ольги Степановой»: я почти не сомневаюсь, что материалы о ее имуществе и доходах глава Hermitage Билл Браудер получил не в каком-то частном детективном агентстве, а от нынешнего руководства Налоговой службы России. Так эта война и идет себе, идет. Учитывая, что Кудрин ушел, а Медведев, скорее всего, станет премьером, неизвестно, сколь долго продержится в своем кресле г-н Мишустин.
Но во всей этой истории есть и во-вторых – и в главных. 20.7 трлн. руб., которые ДАМ обещал дать на тотальное перевооружение силовых структур, – это не отражение внезапно проснувшихся милитаристских склонностей действующего президента. Это – финансовый поток, который призван стать источником бизнеса. Где, видимо, найдется место не только Медведеву и команде Сердюкова, но и незаменимым Керимову-Юсуфовым. Не зря, наверное, в конце августа 2011 года Минобороны решило перевести свои и своих дочерних предприятий счета из Сбербанка … куда? – правильно, в ВТБ!
Это прекрасно понимает и Кудрин. Потому так нервно реагирует на бизнес за счет бюджетной стабильности. А Медведев понимает то, что Кудрин понимает. Потому так неблагосклонен к бывшему главбуху РФ.
Вот, кстати, недавно начался наезд на топ-менеджмент компании АЛРОСА, которая неформально принадлежит к сфере влияния экс-министра финансов. Посмотрим, чем наезд в краткосрочной перспективе закончится.
Про Банк Москвы как финансовый элемент создаваемой бизнес-империи мы распространяться не будем – мы и раньше о том говорили, да и Андрей Бородин раскрыл почти все недостающие детали. Кроме, пожалуй, одной. Банкир-беглец банка не упомянул, что Юсуфовы, хоть получили в Банке Москвы кредит в $1.13 млрд. для приобретения бородинских акций, но продавцу отдали только $750 млн. Свыше $350 млн. остались у них – типа в качестве комиссии, но еще и за постепенное закрытие уголовных дел. Когда дела со всей очевидностью не закрылись, Бородин прервал молчание. Такая логика.
Окончание следует
