Моё тело и ум в полном здравии; я преисполнен любви к жене и детям. Я люблю жизнь и чаю лишь сохранения моей расы и моего духа. И всё же, на закате своих дней, при виде великой опасности, угрожающей моей родине, Франции, и всей Европе, я обязан действовать, пока ещё есть силы. Я считаю, что должен пожертвовать своей собственной жизнью для того, чтобы пробудить соотечественников от летаргического сна. Я приношу в жертву то, что осталось от моей жизни в знак протеста. Я выбираю глубоко символическое место, милый моему сердцу Собор Парижской Богоматери, возведённый гением моих предков на месте ещё более древнего культа, в память о нашем великом происхождении.
В то время как люди сковывают себя цепями собственного телесного существования, мой жест является актом воли. Я принимаю смерть для того, чтобы пробудить оцепеневшие сознания. Я восстаю против рока судьбы. Я восстаю против отравляющих душу ядов, против индивидуалистичных желаний, что разрывают нашу связь с корнями и традиционными формами бытия, в частности с семьёй – фундаментом нашей многотысячелетней цивилизации. Выступая в защиту идентичности каждого из народов у себя дома, я восстаю против преступного замещения нашего народа иными.
Преобладающий на данный момент дискурс по уши погряз в двойных стандартах и Европейцам придётся рано или поздно справляться с последствиями этой двусмысленности. Не имея родовой религиозный системы, являющейся надёжным якорем в пучине непостоянства, со времён Гомера нас всё же объединяет общая родовая память, кладезь вечных ценностей, которые послужат основанием для нашего грядущего возрождения, в метафизическом отрыве от царства количества – причине всех бед современного мира.
Я заранее прошу прощения у всех тех, кого моя смерть заставит страдать; прежде всего у моей жены, детей и внуков, а так же друзей и преданных мне соратников. Но я не сомневаюсь, что как только боль утраты утихнет, им откроется истинное значением моих действий и они с гордостью отринут печаль. Я бы хотел, чтобы эти люди навечно сплотились. В моих последних произведениях они найдут сведения, предвосхищающие и объясняющие мои действия.
*****************************************************************************************************************
Освальд Шпенглер “Закат Европы”
“Дурные манеры всех парламентов, общая тенденция участвовать в не очень чистоплотных сделках, сулящих легкую наживу, джаз и негритянские танцы, ставшие выражением души самых различных кругов, дамы, раскрашивающие на манер девок лица и губы, мания писак под всеобщие аплодисменты высмеивать в романах и театральных пьесах строгие воззрения благородного общества, дурной вкус, проникший вплоть до высшей знати и старых княжеских домов и проявляющийся в сложении с себя всякой общественной обязанности и отказе от прежних нравов, все это доказывает, что чернь стала задавать тон. Но пока здесь смеются над благородными формами и старыми обычаями, поскольку не несут их в себе как императив и даже не подозревают, что речь идет о быть или не быть, там, на противоположном конце, они разжигают ненависть, жаждущую их уничтожения, зависть ко всему, что не всякому доступно, что выделяется своим превосходством и оттого подлежит ниспровержению.
Не только традиция и нравы, но и всякий признак утонченной культуры, красота, грация, умение одеваться со вкусом, уверенность в манерах, изысканная речь, сдержанная осанка тела, выдающая воспитанность и самодисциплину, смертельно раздражают низменные ощущения. Какое-нибудь одно аристократически выточенное лицо, какая-нибудь одна узкая стопа, с легкостью и изяществом отрывающаяся от мостовой, противоречат всякой демократии. Otium cum dignitate вместо зрелища боксеров и шестидневных велогонок, осведомленность в благородном искусстве и старой поэзии, даже простая радость от ухоженного сада с красивыми цветами и редкостными плодами вызывают желание поджечь, разбить, растоптать.
Культура в самом своем превосходстве есть враг. Поскольку не могут понять ее творений, внутренне усвоить их себе, поскольку они существуют не “для всех”, их надлежит уничтожить. Но такова именно тенденция нигилизма: никто и не думает о том, чтобы воспитать массу до настоящей культуры; это требует усилий и связано с неудобствами, а возможно, и с рядом отсутствующих предпосылок. Напротив: само строение общества должно быть выровнено до уровня черни. И да воцарится всеобщее равенство: всему надлежит быть одинаково пошлым. Одинаково делать деньги и транжирить их на одинаковые удовольствия… Превосходство, манеры, вкус, любого рода внутренний ранг суть преступления”.
—————
РуПолитика: Полторы тысячи человек находились в Соборе Парижской Богоматери, когда один из его посетителей покончил с собой, сообщил глава МВД Франции Мануэль Вальс.
Во вторник после 16.00 по местному времени (18.00 мск) пожилой мужчина совершил самоубийство напротив алтаря в Соборе Парижской Богоматери, пустив себе пулю в рот из пистолета старого образца. При погибшем были обнаружены пять или шесть писем, в которых он объяснял причины своего поступка.
Доминик Веннер специализировался он на военной и политической истории, на момент смерти являлся редактором журнала La Nouvelle Revue d’Histoire. В молодости он активно участвовал во французском движении националистов. Радикальные убеждения Веннера привели к тому, что он вступил в подпольную террористическую Секретную вооруженную организацию (OAS), из-за чего полтора года отсидел в тюрьме. Несмотря на тюремный срок, Веннер стал достаточно известным журналистом и писателем во Франции, обладателем многочисленных литературных премий. В частности в 1981 году он удостоился премии Французской академии за “Историю Красной армии”.
По всем новостям в первую очередь комментируют его послание, где он выступал против принятого недавно во Франции закона о легализации однополых браков.
Гораздо меньше говорят в СМИ о том, что как он писал в своем блоге что реальная “опасность Франции ” – это попасть в руки исламистов.
