Грядущие выборы, во всяком случае, их первые и ближайшие итоги, становятся всё менее интересными для аналитиков (не тех, разумеется, кто зарабатывает на выборной кампании). Да, внешне всё выглядит с точностью до наоборот: толпотворение превращается на глазах в технологию, способную взорвать порядок, а старые хилые полуполитики, те же отморозки-ельцинисты, воспринимаются публикой как новые смелые. Но интерес к ближайшим итогам всё же ослабевает: мало кого захватит детектив с заранее известной развязкой. Правда, по сравнению с чередой еще более предсказуемых и насквозь фальшивых выборов-имитаций, начисто лишенных интриги, они все-таки выделяются в сторону… Нет, не в лучшую сторону, увы (ничего хорошего мы, скорее всего, не получим в ближайшей поствыборной кризисной перспективе), но и не в худшую. А просто в сторону от столбовой российской политической дороги, где действительно расплодилось слишком много замшелых, непуганых и расслабленных персонажей – не обязательно дураков и воришек (они были, есть и будут есть), но и не вполне полноценных в умственном и нравственном отношении лиц, потерявших или так и не приобретших вкус к борьбе.
На одном номенклатурном нюхе, семейных связях и верности силовиков всех мастей политической элите теперь будет труднее прожить: запахи идут незнакомые – не только полит-гламурные, но и полит-шкурные, а когда запахнет паленым и жареным, то и семейные могут разбежаться, и силовики обессилят или просто переметнутся. Даром доставшееся богатство, слитое с даром доставшейся властью, можно, оказывается, потерять в одночасье. Да так потерять, что судьба Ходорковского покажется милостью свыше. Перед нынешней номенклатурой реально замаячила угроза потерять накопленное вместе с жизнью. Ливия и Югославия вроде бы далеко, да головорезы по найму рядом: если спрос будет, то и предложение не заставит себя ждать. Впрочем, жизнь – не столь важное приобретение для многих нынешних господ, как потеря имущества и власти, которую они пока ещё рассматривают в качестве ценного приобретения, того же имущества, частной собственности.
Властям предержащим (теперь уже предержащим власть за хвост) будет сложнее исполнять роль слуг народа. За хвост, как говорит североафриканская пословица (не случайно вспомнилась), слона не удержишь. Сначала властям придется жестко конкурировать с наглецами, берущими на испуг, а потом, глядишь, и с настоящими политиками по призванию, т.е. с идейными головорезами, знающими приемы борьбы насмерть и цену победы в борьбе за главный ресурс – власть над народом и его достоянием. А только об этом и спорят «стороны» – ораторы на наспех сколоченных трибунках, что расставляют на болотах и горках. На стороне народного большинства ни тех, ни других, как говорят одесситы, не стояло. О «массовке» не говорю – там люди разные, не только охрана, но и настоящие граждане, задетые за живое. До сего времени все пространство российской власти на всех её этажах напоминало большой и пустынный склад, зачищенный от посторонних («несемейных» и «несистемных») людей. Среди «посторонних» оказалось так и не сформировавшееся гражданское общество. На этом складе большие и ленивые начальники расставили сонных сторожей, которые знали, кого можно пускать, а кого нельзя, что можно вывозить, а что не положено без специального распоряжения. Теперь и начальники, и сторожа забегали, а крысы и вовсе разбежались. Одно это, впрочем, и утешает.
Эти выборы в точном смысле слова выборами называть преждевременно. На этот раз выбор принуждают сделать вовсе не нас, избирателей. Нас еще и считать-то не научились так, как следует, в отличие от бюллетеней (где и как их считают – вопрос отдельный). Да и вместо конкретных камер для выборных мошенников и «торговцев голосами» нас порадуют лишь видеокамерами. При этом все понимают: только реальные камеры – единственный залог честных выборов в обществе, где дороги чести и власти разошлись давным-давно, а дорожки власти и бизнеса слились в одну – самую короткую и скоростную дорогу в пропасть. Кого же принуждают и, видимо, принудят сделать выбор? Ответ один: того, кто будет избран, а имя будущего президента было известно и раньше. Но известно и другое: он, избранный, получил в результате организованного сопротивления не только вожжи от наиболее продвинутых «давителей» – внешних и внутренних (внешние и внутренние неоднородны и легко входят в конкурирующие коалиции), но и новую точку опоры. Что же это за точка опоры, которая позволит ему (если он не враг себе и отечеству) проводить относительно самостоятельный курс, не опуститься на высшем посту к роли «местоблюстителя» при реальном закулисье, к роли «разводящего» среди паханов-олигархов или к должности нанятого менеджера? Шанс расширить социальную основу у верховной власти именно сейчас появился, поскольку на лидера гонки давят и будут давить не только «агенты влияния», но и внутренние силы, впервые узнавшие, что и они – сила. Речь идет не только и не столько о горластых, сколько о народном большинстве, которое впервые настолько политизировано, что остынет не скоро. И упаси Бог, если власть пойдет на поводу у тех, кого большинство на дух не переносит…
Но сегодня интересно не столько то, как переживут выборы деморализованные элиты, а как их переживут нормальные и не продажные люди, когда узнают главный и вполне предсказуемый результат: и после этих выборов ничего не произойдет – Н И Ч Е Г О. Во всяком случае, ничего из того, что касается позитивных изменений в их реальной жизни. Почему я так оцениваю ожидаемые результаты выборов? Назову три причины.
Во-первых, сам выбор лиц, который нам предоставлен свыше (а выше всех, даже парламентариев, сидит некий благообразный, но далеко не святой старец, который сохранил бородку, не сохранив лица), предельно ограничен и потому не впечатляет. И речь идет не о лицах кандидатов – каждое из них по-своему колоритно, а именно о самой возможности выбора. Если говорить о выборе непредвзято, то придется признать: его давно, уже много лет, нет, и всё сделано, чтобы и не было. Пример из личных наблюдений. На ТВ идет ролик кого-то из кандидатов, кажется, вождя красных. Но это не важно, важно другое – как действует на потенциального избирателя «равное право» на информационное освещение деятельности явно не равных кандидатов. Рядом со мной перед экраном телевизора сидит пятилетний мальчик, которого я спросил в шутку: «За кого ты будешь голосовать?» И неожиданно услышал вполне серьёзный ответ: «Конечно за Путина!» Я, естественно, поинтересовался, почему, ну почему даже малыш так решил??? Ответ был поразительно прост: «Он мне знакомый». Вот, господа, и весь выбор. Все СМИ напряженно все эти годы и все предвыборные дни, часы обслуживают одну знакомую и знаковую персону, повествуя о её (его) ДЕЛАХ и оставляя другим кандидатам только разговорные ролики и видеовырезки, которые превращают их в пустомель, хотя у каждого из них за спиной прожитая жизнь, опыт, убеждения. Даже те немногие СМИ, которые предоставляют трибуну критикам режима, делают это весьма разборчиво. Против Путина выступают либо известные господа с фантастическим антирейтингом, которые и в страшном сне не решатся без указания сверху «бороться» с этим же «верхом» (один Сванидзе чего стоит), или профессиональные двурушники и еще более публичные двурушницы. Некоторых из оппозиционеров вышли из его же, Путина, окружения и поддерживают с ним, как известно, дружеские отношения, пребывая одновременно в «несистемной оппозиции». Какая уж тут система…
При таком раскладе команде Путина надо будет очень постараться, чтобы он не смог пройти в дамки с первого же захода и с подавляющим превосходством. Ведь прошел же в дамки ДАМ с первого раза. Чем ВВП хуже? Конечно, ДАМ не приглашал в свою команду осатаневших персонажей без взоров (ныне доверенный тип главного претендента!) и отъявленных борцов с «русским фашизмом» (известный штабист-антифашист – официальное лицо русской культуры). Но у ДАМа и запас известности, и просто жизненный путь, на котором хоть что-то значимое свершалось, был короче путинского на два порядка. У Путина за плечами – приостановление бойни и территориального распада, объединение Русской православной церкви и много чего ещё путного. Этого история ему не забудет, и мы постараемся не забыть. Ели бы не эти его несомненные заслуги, его славная команда похоронила бы давно его же репутацию в самой России. Хорошо ещё, что ближайшие «сподвижники» и назначенцы на экраны стараются не вылезать. Давно их не видно – не слышно. Нет в открытом доступе ни министра по обороне РФ от собственной армии, ни министра-хранителя мирного атома, которому удалось когда-то сдетонировать цепную реакцию в финансовом секторе и который готовится построить еще одну АЭС у истоков трех великих рек между столицами России. А такая угроза пострашнее будет и социального взрыва, и даже очередного ига. Не маячат перед глазами и прочие столь же блистательные профессиональные новаторы-реформаторы. Если бы они призвали хором голосовать за своего начальника, результаты выборов перестали бы казаться столь предсказуемыми. А если бы оппозиция действительно захотела идти до конца, то она бы раскошелилась на то, чтобы взять интервью у этих руководителей в поддержку того, кому они обязаны своим восхождением…
Во-вторых, в теоретическом плане предвыборная кампания смотрится более чем скромно: с идеями не то, чтобы не густо, а почти пусто. Начнем с того, что идейная платформа главного и единственного действительно раскрученного кандидата не богата большими смыслами. Нет здесь, к примеру, явных признаков русского национализма, хотя Владимир Путин, конечно же, националист – так сам говорит, когда не шутит, а шутит часто и со вкусом даже тогда, когда обсуждает дела нешуточные. В результате мало кто знает заранее, пошутил он или серьёзно что-то пообещал обществу. При нынешнем уровне обсуждения национальной политики, когда русский национализм, чуждый кровной одноликости, все участники политического диалога сводят к примитивному этнонационализму, обсуждение перестает быть сколько-нибудь продуктивным, а продолжение дискуссии не обещает ничего, кроме новых тупиков. Нет в политическом поведении премьера и четких признаков верности духу крайнего и наглого либерализма – рыночного фундаментализма, который господствует в России и дичает день ото дня (с чего бы радикал-либералам на премьера-кандидата лаять, если бы они верили в его либеральную последовательность?) Нет, разумеется, и проявлений коммунистической идеологии, если под коммунизмом понимать то, чему учили классики (насчет методов правления – вопрос посложнее, т.к. в институте президентства со времён Ельцина много похожего заложено от «генсековствого» прошлого). Нет, увы, и духа социал-демократии: невероятное и катастрофично-динамичное социальное расслоение о том свидетельствует лучше всяких слов. Впрочем, перед выборами Путин на глазах левеет, «социал-демократеет». Кучу лозунгов позаимствовал в последнее время из программы Сергея Миронова. Правда, решился он на этот полушаг (основные социальные требования – о природной ренте и пр. – не упомянуты) после того, как получил насмешливое согласие от олигархов: «на это мы пойдем, пожалуй». Все видели, как весело хозяева страны смеялись, когда он им объявил, а точнее испросил согласие на то, чтобы все-таки ввести налог на роскошь в России (в большинстве других стран такие налоги считаются нормой, как и прогрессивное налогообложение). Смех был искренний: если об этом спрашивает, то на большее не пойдет.
Смыслы заявлений лидера КПРФ тоже воспринимаются как сплошная двусмысленность, но это не новость, впрочем. С одной стороны, Зюганов – упертый государственник, крещенный и даже русский этнонационалист (!), а с другой – верный марксист-ленинец, т.е. убежденный враг государства в исторической перспективе, враг «опиума народа» и запредельный интернационалист. О программе воинствующего безбожника и насквозь аполитичного дельца Прохорова (деньги не пахнут – вот и вся программа) говорить так же трудно, как трудно и ему дается членораздельная речь на политические и особенно нравственные темы. Единственно четкая программа, которая похожа на то, что в нормально устроенной политической системе называют идейными платформами, – это социал-демократическая программа Миронова. К ней ни у кого нет замечаний, но и интереса должного нет, поскольку СМИ отучили читать программы, да и все знают только того, кого годами пиарят.
Кстати, с полной уверенностью могу сказать, что социал-демократическому выбору у России есть только одна альтернатива – быстрый и беспощадный красный бунт голодных и обманутых, который взорвет Россию сразу же после того, как со сцены уйдет верхушка КПРФ. Она, верхушка, уже давно работает по преимуществу в качестве пожарной команды, тушит народное негодование обильной пеной демагогии. Но достаточно одной спички, и сама пожарная часть сгорит дотла за пять минут. Придут молодые и злые, готовы на большие жертвы, читавшие не Зюганова, а Маркса и Ленина. Тем, кто не знает или забыл, полезно напомнить или разъяснить, что классики на мирную эволюцию не шли, а перед многомиллионными жертвами (особенно, если речь шла о русских) не пасовали. Пока еще на дворе видимый покой – даже митинги бесклассовые и безыдейные. Почти как ельцинская конституция. Трудовому народу как-то легче живётся, пока он верит ещё в мудрость и решимость замшелых вождей, пока у него есть и такой мощный информационный свисток, как партийные газеты: может быть, кто-то услышит, поймет?
Думаю, что и без свистка реальную угрозу адекватно воспринимают даже радикальные либералы – компрадоры и ростовщики, которые оккупировали верхушку власти. Не случайно с прошлого года или немного раньше изменился тон подконтрольных СМИ: никаких традиционно глумливых издевательств над советской историей и особо – над лидерами коммунистов уже не слышно, да и с самой красной идеей обходятся более-менее корректно (по сравнению с чубайсовким призывом забить гвоздь в гроб социализма). Еще раньше притушили разговорчики в либеральном строю о «красно-коричневых» и «совках». Хотя у инвесторов пока всё под контролем, но страшно им, знобит как-то. Потому и выводят капиталы такими темпами, что скоро в России мало что останется… Да и Бжезинский нагоняет страху. Недавно он высказался публично о том, какая бомба взорвет и похоронит Америку. Эта бомба – чудовищное социальное расслоение, характерное для США. Там социал-демократы не преуспели, а коммунистов ещё раньше вытравили. У них дикое социальное расслоение пока компенсируется возможностью поддерживать «социальную голь» из ресурсов, которые Америка черпает со всего мира. Но такая возможность не будет вечной, особенно после неминуемого банкротства «единственной сверхдержавы». В России социальная пропасть еще глубже, а фонда поддержки неимущих почти нет. А потому с теоретической точки зрения абсолютно ничего интересного, т.е. нового, в самой выборной гонке нет и не предвидится, пока в ней не будет обнажен главный нерв – проблема чудовищного социального неравенства, которое и плодит все конфликты – от территориальных до этнических… Но когда нерв обнажится, будет не до скучных ксюшных трибун. Почувствуй разницу между трибунами и трибуналом!
В-третьих, все эти марши «мирных бунтовщиков» и радетелей власти – ЗАков (тех, кто ЗА власть) и АНТИЗАков – становятся слишком похожими на организованные массовки. Их единственная цель – отвлечь от главного. Но многие начинают понимать, чем отличается борьба идеологий, а тем более реальная классовая борьба (вот она – реальность!) от «борьбы под одеялом». А именно такую борьбу ведут представители одной и той же победившей группы, контролируемой и возглавляемой несколькими «политическими инвесторами» (все те же трубочисты, компрадоры и ростовщики – за неимением национального капитала). Массам отводится роль вопящей толпы, подогретой всего-навсего нечестными выборами (вот новость!). Но в «мирных бунтовщиков», а тем паче в «радетелей» не превратить миллионы обобранных граждан, хотя на какое-то время их можно развлечь, отвлекая внимание от неразрешенной и уже не решаемой, видимо, проблемы – от пропасти классового противостояния – при помощи громких информационных событий. Здесь сойдет всё – и многотысячные демонстрации, и самоубийства детей, которые (как нельзя вовремя для искателей событий) происходят в городах и селах. Думаю, что не открою большой тайны, если скажу, что волна самоубийств была вызвана тем неистовым истеричным информационным напором, с которым все без исключения (!) центральные и прочие СМИ ухватились за трагедию с двумя бедными девочками. Эта информация подавалась с картинками с невероятной частотностью – иногда в режиме 10 – 15 минут перерыва (на другие события) – на всех каналах сразу, в течение нескольких дней! И происходит сейчас. Даже слегка нездоровые люди могут дрогнуть: операцию «умопомрачение» проводят не первый раз, и чаще всего – в полнолуние… Была бы моя воля, хозяева СМИ уже сидели бы на одной скамейке, и не в резиденции президента. Но всё, что мы можем сделать в предвыборный период, чтобы спасти больные души, – выключить телевизоры…
А теперь три вопроса в завершение.
Первый вопрос: как назвать то, что происходит в стране? Думаю, что операция, которую проводят в срочном порядке на фоне и под прикрытием массовок и потрясений, – не что иное, как диверсификация власти. Но это по-научному. Если же говорить нормальным языком, то всё просто и даже прозрачно: большую жадность и великую глупость не спрячешь. Интересы хозяев страны – приватизаторов – настолько примитивны, что становятся понятными для широкой публики. Наши элиты-улиты и «инвесторы» торопятся переложить яйца власти из одной путинской корзины в разные корзиночки. Делают они это для того, чтобы не раздавили всё и одним махом. Разумеется, для них это дорого обойдется – платить придется многим и много, т.к. «корзиночки» тоже есть хотят, на мелкие подачки и «гранты» они уже не пойдут. Да и узкой, хотя и не слабой, команде Путина такой поворот не нравится, понятно. Но на это и не рассчитывают те, кто содержит власть. Уже не до любезностей: конкретные хозяева не хотят потерять всё и сразу, а поэтому будут плодить «центры власти», а если потребуется, пожертвуют не только нынешней верхушкой, но (в крайнем случае) и суверенитетом России. Этого им бы не хотелось (после гибели страны их сразу и – главное – с полным правом оберут западные и прочие конкуренты), но чего не сделаешь, когда прижмёт. Пока они рассчитывают на лучшее: кто-то из «своих», да уцелеет, кто-то из тех же «своих», да потопит конкурентов (меньше платить). Нам тоже приходится рассчитывать на лучшее: большая волна затопит тех, у кого нет плавсредств (не только яхт и личных самолётов). Желание общего, пусть плохого, но мира как-то сближает волков и овец. Так бывает во время великой засухи – у водопоя хищники не дерутся и за дичью не охотятся…
Вопрос второй: хватит ли ума у нынешней властной элиты, чтобы не пойти на поводу у горлопанов и политических меньшинств? Хватит ли обычного здравого рассудка (а не «политической ловкости»), чтобывсерьез отнестись к потенциалу социал-демократии и проблемам национального большинства? Ответа пока нет. Но повторить стоит: именно за социал-демократию могло бы встать большинство обиженных (а это почти весь народ). И за веру отцов, за национальную, а не откровенно антинациональную политику тоже встанет большинство. Жаль, что такую партию запретили в 90-х из-за её религиозной окраски – православной. Если президент не будет спрашивать разрешения у подавляющего меньшинства (действительно подавляющего всё живое), а решится на риск – быть народным президентом, то у него будет шанс выиграть и сберечь саму власть. Нет – так нет, жизнь покажет.
И третий вопрос: хватит ли у избирателей времени подумать? Нет, времени им такого не дадут: на то и комментаторы, чтобы отвлекать, на то и новоявленные вожди, чтобы опекать, на то и пресса, чтобы прессовать и толкать к суицидам. Посоветовать можно одно: попробовать просчитать последствия голосования. Если голоса разделятся по-старинке – между красными и тем единственным, кто может их остановить (на это весь расчёт хозяев страны), то и результат получим прежний: социальное государство останется в бумажной конституции, а антисоциальное – в реальности. Так было, так и будет столько же раз, сколько игроки смогут повторить эту же дешёвую комбинацию. Если победят красные, то, понятно, ничего не изменится, т.к. они первыми поздравят победителя. Так было и будет. Поэтому важно не потерять всуе протестные голоса. А их будет много.
Если воинствующий безбожник оттянет протестные голоса, то, как вы понимаете, ничего не изменится. О Жириновском – то же самое. Единственно разумное, по-моему, решение – собрать протестные голоса в кучку и вложить не столько в конкретного человека, сколько в единственно разумную идею. Эта идея (так сложилось) воплощена в Сергее Миронове и называется она классической социал-демократией. Идея хороша одним – она действительно справедлива, а к тому же приемлема для всех разумных людей (как у водопоя). Её можно реализовать без бойни, как реализовали её те же европейцы после войны. Сытый народ – лучше, чем народ восставший. Кстати, социал-демократические преобразования впервые начал Бисмарк в Германии. И сделал он это не потому, что разделял идеи справедливости сам, а для того, чтобы не отдать инициативу красным. Крови не хотел – ни красной, ни голубой.
Чем больше будет голосов у этой простой и честной идеи, тем сильнее будет давление реального большинства на вороватое меньшинство. Более того, чем сильнее будут позиции социал-демократов, тем скорее объединятся все поднимающиеся левые. В этом случае и союз социал-демократов и коммунистов, который не удалось склеить перед выборами, состоится. К слову, сам Сергей Миронов отличается от конкурентов тем, что его даже враги не смогли уличить в вороватости. Чего нет, того нет. Для меня критерий – мнение покойного академика Дмитрия Лихачева, с которым я был дружен. К слову, он был доверенным лицом Сергея Миронова, когда тот выходил на политическую арену и его обливали помоями. Помои не пристали, имя Лихачева отвело грязь. Для меня этот случай важен, т.к. Лихачёв лишь дважды, насколько мне известно, активно участвовал в выборах, которые недолюбливал. Второй случай – моя собственная история: Дмитрий Сергеевич сам предложил возглавить мой предвыборный штаб, когда я избирался в Совет Федерации первого созыва и сам обратился с открытым письмом к избирателям-тверякам. Мне так не хватает сегодня его поддержки, чтобы остановить проект строительства второй АЭС между Питером и Москвой, на Великом водоразделе Волги (Каспий), Западной Двины (Балтика) и Днепра (Черное море). В свое время авторитет Дмитрия Сергеевича помог нам остановить строительство скоростной магистрали между столицами, которую планировалось проложить с таким расчетом (параллельно Октябрьской дороге), чтобы осушить все верховые болота и свести леса в самом ядре Великого водораздела. «Если погибнет Великий водораздел, – писал Лихачев в личном письме Ельцину, – погибнет вся Россия – от белого моря до Черного»…
Но я отвлекся – заговорил о самом важном. Вернусь к Сергею Миронову, хотя это тоже важно сказать. Я знаю его по работе: он единственный руководитель высшего ранга, который не только постоянно учился не для звания, а для знания, но и внимательно слушал профессионалов, не согласных с деформаторами-реформаторами. Я был членом двух экспертных советов при председателе Совета Федерации и ещё в Правительстве и ГосДуме, могу сравнивать. К тому же он не просиживал штаны в конторах – партийных, хозяйских или просто в конторе, а проверял себя делом. Знает и военное дело (стал десантником по собственной воле и не терпит сердюковщины), и горное дело (для России главное), и юридическое ремесло (есть и высшее юридическое образование). Образование, как видим, позволяет. Конечно, он не такой большой ученый, как его основные оппоненты – не доктор наук, как Жириновский с Зюгановым, даже не кандидат, как Путин с Медведевым, но зато реально учился – хорошо и многому. Даже его главные недостатки – бескорыстие и личная скромность (для большой политики это уже не недостатки, а пороки), а также личная приязнь к Путину, в данном случае сослужат доброе дело. Борьбу с коррупцией чиновникам по жизни поручать не стоит, а преемственность власти – вещь бесценная.
И последнее. Я не очень верю в хороший исход. Но верую и потому уповаю на милость Божию.
Автор – профессор МГУ, член оргкомитета Народной партии большинства, заместитель главного редактора журнала «Трибуна русской мысли»
